пришла мать, и ребенок радостно бросался в объятья незнакомой женщины, называя ее мамой. Это были дети, родители которых погибли во время бомбежки или были угнаны немцами в Германию на принудительные работы. Дети были так напуганы и растеряны, что искренне принимали за матерей этих женщин. Составы без конца привозили таких детей. В их числе оказались и голодные дети из блокадного Ленинграда. Из одного такого состава, проходящего через Фролово, вынесли мертвых ребят. Их похоронили в одной братской могиле.
Бедствия войны все более давали о себе знать. Издали уже доносились раскаты орудийных залпов, в небе появлялись немецкие самолеты. Гудели сирены, предупреждая население о готовящемся очередном налете вражеской авиации.
Находясь в довольно сложной ситуации, я постоянно думала о пропуске для переезда в Армению. И вот, когда, наконец, летом сорок второго года я получила пропуск, оказалось, что движение поездов на юг прекратилось. Бои шли уже близко от нас. А тут еще Юра тяжело заболел токсическим поносом, и настолько ослаб и истощился, что когда я брала его на руки, он не мог самостоятельно держать головку и беспомощно клал ее мне на плечо. Лечить его было трудно, достать лекарства было почти невозможно. Приходилось пользоваться домашними средствами.
1942 год. Редкая фотография. Сделана в ужасных условиях за несколько дней до бомбардировки Фролово. Юра сидит на коленях бабушки Мироновны, за ней – Анастасия Алексеевна, рядом я, с другой стороны – дети и Володя.
С трудом уговорили фотографа запечатлеть нас. Мало было надежд, что хоть когда-либо свидимся вновь.
Немцы уже бомбили города Сталинградской области. Опасность приближалась с часу на час. Что делать? Выехать из города стало невозможно. Вынуждена была остаться. Неля замечала мои переживания и слезы, и отказывалась идти во двор играть. Когда я уговаривала ее пойти, она говорила: «Если я пойду играть, ты не будешь дома одна плакать?» Я обещала не плакать, и тогда она выходила из дома. После этого я была всегда начеку, но как не старалась скрыть от детей мои переживания и страх, все равно они чувствовали это.
Бомбежка
22 июля 1942 года днем немцы начали бомбить г. Фролово. Я заранее предупредила детей, чтобы, услышав тревогу, они бежали домой, ко мне. В тот день дети играли во дворе. Лева и Неля, услышав сирену, сразу же прибежали домой. Я поспешила вынести из дома больного 11-месячного Юру. Бомбы взрывались где-то в районе вокзала. А дом наш находился совсем близко от него. Стали бомбить и центр города. Самолеты летали низко над городом и наводили ужас на людей, которые прятались, кто как мог, стараясь как-то спастись, защититься. В небольшой яме нашего двора, возле акации, я уложила детей, а сама, распростерла руки, укрывая их от возможных осколков. Малыши от страха дрожали. Будучи от природы трусливой, я почему-то в эти страшные минуты не терялась и думала только о том,