но я считаю, что с твоей стороны будет честно, если ты признаешься, что списал у него. Из-за тебя Серж может получить двойку, а это неправильно, он ведь не делал ничего плохого.
– Анхельмо, не лезь не в своё дело. Ты сказал, что никому не скажешь, вот и не говори никому. Понял?
– Я-то понял, Ганс. Но подумал бы ты еще раз, а, – с этими словами Анхельмо удалился. На следующей день он узнал, что Ганс признался учителю в своём проступке, в результате чего двойка Сержа была исправлена на ту оценку, что он получил, а Ганс получил шанс переписать работу самостоятельно.
Анхельмо снова зажмурился. Хлоп. Хлоп. Он идет по улице. Судя по погоде, это снова октябрь. Он идёт по рыночной площади, он очень голоден. С самого утра у него во рту не было ни крошки, а бабушка не успела забрать его из школы и накормить, так что теперь он был вынужден тащиться домой самостоятельно, надеясь, что мама оставила какой-нибудь ужин на подоконнике. Впрочем, надежда эта была весьма слабой, потому что обычно маме не хватало времени на приготовление еды впрок, эти обязанности лежали на сеньоре Альбе, которая в этот день как назло куда-то запропастилась. И вот маленький Анхельмо топал себе домой, как, вдруг, у шедшей впереди него женщины прямо на его глазах выпал из сумки кошелек. Анхельмо поспешил подобрать его – кошелек был довольно увесистый. Недолго думая, он открыл его, увидев множество монет, на которые можно было очень много вкусной еды. Анхельмо стоял, не веря столь внезапному счастью, как, вдруг, совершенно другая мысль словно молнией пронзила его сознание. Недолго думая, он захлопнул кошелек и кинулся догонять женщину. Ему повезло – женщина не успела уйти слишком далеко и затеряться в толпе, что на рыночной площади и примыкающим к ней улицам было совсем не сложно. Анхельмо подбежал к ней, потянул за руку и затараторил:
– Сеньора, вы обронили свой кошелек. Вот он, я нашел его.
Женщина с недовольным видом покосилась на Анхельмо, словно он был виноват в пропаже её кошелька, пропаже, которую она даже не заметила, выхватила кошелек из его руки и пошла в противоположную сторону, приговаривая себе под нос:
– Ох уж эти воришки, совсем не дают проходу. Небось, вытащил у меня все деньги, половину уж точно. Надо проверить! Уж теперь-то я глаз не спущу со своего драгоценного кошелька.
Анхельмо не получил ни слова благодарности за свой поступок, вместе этого его обвинили в воровстве, однако настроение его нисколечко от этого не испортилось – этих слов он просто не расслышал. На сердце у него было как никогда светло, потому что он думал о том, что женщина теперь не будет горевать о пропаже и сможет накормить свою семью, которая, думал Анхельмо, просто обязана была оказаться большой, не мене пяти-шести человек. Эти мысли отвлекли его от улиц, от чувства голода, и он сам не заметил, как оказался у порога собственного дома.
десять
Мгновение. Снова ослепительная комната. Анхельмо встрепенулся – все три эпизода из жизни себя