не ей.
Привет! Как тут у вас?
Обернувшись, Георгий впивается глазами в стройную ярко одетую девушку.
Марина! – воскликнул он. – Я так рад тебя видеть! А у нас тут борьба. Мужчины выясняют, кто есть кто, а я слежу и мне не очень интересно. Мне приятнее пообщаться с тобой – отойдем к подъезду и там поговорим.
Я вообще-то собиралась зайти в магазин, – сказала Марина. – Но они прямо у входа… как бы они меня не задели.
Они тебе мешают? Ты только скажи, и я мигом дорогу тебе расчищу.
Ты? – усмехнулась Марина. – Что же ты с ними сделаешь? Они пока заняты друг другом, но если ты на них попрешь, они могут и помириться. И тогда тебе не поздоровиться.
Да кто они, – пробормотал Георгий. – Я бы с ними справился, ради тебя я бы на них пошел и никого бы не побоялся, ты не знаешь, но у меня есть сила, я ее не проявляю, и вы считаете меня каким-то слабым: и ты, и Андрей, и остальные парни из нашего двора, постоянно спрашивающие меня о здоровье. Они мои друзья с детства, и их забота мне при… при… неприятна, честно, неприятна, я такой, и вы ко мне относитесь чутко, так повелось. Никуда не денешься. Мне невесело – мне мечтается, что я больше, чем вы думаете, я успокоюсь… ты не отворачивайся. Смотри на меня. Ты смотришь… ты с Андреем? Вы не расстались?
Мы с ним живем, – ответила Марина. – Почти душа в душу.
Вы не ссорьтесь. Умейте ценить… это нужно… не у всех есть то, что нужно. Одному в этом мире плохо. Одиночество давит, поддавливает и вконец обрушивается, и не встать… придавило. – Георгий вдавил кулак в свою грудь. – Я чувствую.
ВЕРНУВШИЙСЯ в квартиру Георгий лежит на полу. Он в пальто, но без ботинок, к дальней от него стене прислонена невысокая елка, на ней ни игрушек, ни мишуры, Георгий потерян и раздавлен. В комнату входит постучавшаяся Татьяна Васильевна. Она увидела внука, Георгий увидел ее выражение их лиц не изменилось. Татьяна Васильевна подошла к окну, затем мимо Георгия направилась назад, подняла с пола обнаруженную рядом с внуком песчинку грязи или пыли; оказавшись над Георгием, задержалась.
Лежишь на полу? – спросила она.
Где я хочу, там я и лежу, – ответил Георгий. – А я хочу.
В пальто? Никак мне тебя не приучить! Приходя с улицы, дорогой ты мой, верхнюю одежду надо снимать.
На улице достаточно тепло, – сказал Георгий.
А здесь нет?
Я лежу на полу. Без одежды на полу холодно. Сейчас, если ты помнишь, зима.
На улице плюс три – такая у нас зима, – проворчала Татьяна Васильевна. – Но пол, наверное, холодный. Сама я не пробовала, но если ты говоришь… твоей голове не жестко?
Она – часть меня, и я ее ничем не выделяю. Она не лучше прочих моих составляющих, возможно и наоборот: из-за нее я и пропадаю. У меня с ней старые счеты, но не биться же ею об пол. Поднимая и врезаясь затылком. Не стой надо мной! Не нависай… отойди к двери. Завтра я открою дверь, потом вторую дверь и пойду к школе.