странного светло-голубого цвета, который в лучах заходящего и ныряющего в тучи солнца, менял оттенки от зеленого до фиолетового.
Он стоял в одиночестве и просто смотрел вдаль на реку, на ее пологий другой берег с песчаными отмелями и жидковатым кустарником, в живописном беспорядке окаймляющим их. Но удивительнее всего было легкое подрагивающее свечение, исходящее от человека и захватывающее все вокруг него – и большие валуны, и желтый песок, и резкие тени стоявших полукругом от него сосен.
Я решил подойти поближе к непонятному человеку, но все было как в тумане, хрупко и тонко, и казалось ненадежным – тронь, и все растает, развеется, пропадет…
Сел на пенек и стал наблюдать.
Закат показался мне не совсем обычным, подстать увиденному. Протер глаза, зажмурился, даже ущипнул себя за руку – нет, все осталось: и человек, и аура вокруг него, и странный этот закат!
Низко над землей стелилась темная туча необычной формы: она напоминала какую-то букву мистического алфавита, который я видел в какой-то старинной книге, но что за буква, что за язык – забыл, стерлось из памяти. Внутри этой буквы плавилось солнце, но это был не обычный багровый диск закатного солнца, а разлившееся на полнеба яркое бело-желтое свечение с розоватой окантовкой по контуру. Выше, в светло-голубой полосе неба, постепенно переходящей в обычное темно-синее, плыли кучевые облака, над которыми летели легкие перистые, как бы создающие росчерки странных размашистых знаков!
Прошло не более десяти минут. Человек все также стоял, но картина резко менялась вслед за стремительным заходом светила. Тучи меняли форму, яркое свечение гасло, и с ним тускнели краски на небе и вокруг незнакомца на его утесе.
Потом все исчезло.
На следующий день я добрался до бора пораньше и занял свое место напротив утеса. Каково же было мое разочарование, когда я не увидел там ни человека, ни желтого песка, ни валунов! Лишь красивые высокие, мощные сосны слабо покачивали своими верхушками, отдаваясь порывам сибирского ветра.
Краски были привычными, небо обыденно позволяло ветру гнать по своему бескрайнему простору облака вперемежку с тучами, а солнце еще высоко стояло, то скрываясь за ними, то вновь показываясь, как будто смеялось надо мной! Так, в ожидании, я провел немало часов, то раздраженно глядя на часы, то подгоняя глазами издевательски яркое солнце, предполагая, что все может повториться позже, на закате…
Я все надеялся, что если начну все сначала и точно найду место, с которого увидел человека в ауре, то снова увижу его, и потому зачастил в Гурьевский бор, причем старался попасть туда примерно к тому часу, когда увидел его впервые. Вначале я предполагал разное: то ли это мне привиделось, то ли это был сон, но все же потом я понял, что все, что я видел – это явь!
И утвердился в этом решении окончательно, перечитав свои записи, сделанные несколько лет назад на алтайском курорте Белокуриха.
В то время, выйдя из больницы после всех этих пункций и уколов с таблетками, я был сильно ослаблен и страдал от жестокой бессонницы. В Белокурихе