в порядке.
Но не стало больше того Халиула, что гордо восседал в тарантасе и по-хозяйски прижимал невесту. Неуверенность постучалась в его душу. Нет, он не надломился в тот день, но словно бы ощутил на себе преследующий взгляд, отчего хотелось обернуться, укрыться за плотной дверью… Так бывает с незащищенными душами, на них всегда остаются заметные следы от окрика, от угрозы и даже от идиотского: «Сниму штаны и набью морду»…
Однако все худо-бедно устроилось. Ротный, плешивый и неказистый капитан, с колодками фронтовых наград, сказал Халиулу:
– Не горюй, Давлетов. Видал за крайней палаткой вагон на полозьях? Бесхозный вагон. Старшина у геологов на бутылку спирта выменял, теперь там барахло держит. – Он снял телефонную трубку, приказал не по-приказному: – Старшину ко мне!
Тот вошел без стука.
– Помочь человеку надо, Егор Лукич, – кивнул на Давлетова ротный. – С женой приехал. Женщине спать негде. Имущество в старую будку перетащишь.
Старшина скрипуче согласился и вышел.
– Вот и уладилось, Давлетов, – сказал ротный. – Обустраивайтесь. Сутки на это дело. Мосток твой недалеко, километров восемь. Для молодых ног – ерунда. Раза три в неделю будешь проведывать жену…
Райхан, когда узнала, что Халиул не каждую ночь сможет ночевать дома, замотала головой: нет, нет, я с тобой! А куда «с тобой»? В палатку с солдатами?..
Она завздыхала, затем как-то вмиг успокоилась, вооружилась выпрошенной у «дяди Егора» шваброй и стала наводить в вагончике уют.
Когда через трое суток Халиул прибежал к Райхан, то не узнал своего жилья. Все было вычищено, выскоблено, подкрашено. У стены притулился широкий топчан, заправленный цветастым покрывалом с двумя подушками под кружевными накидками. На вагонных окошках висели марлевые занавески.
– Ужин горячий, Халиул. Айда умываться, солью тебе из ковшика.
За ужином Райхан спросила:
– Летающий Вагон у тебя был?
– Разве вагоны летают? – мягко вразумил он жену. – Летают вертолеты.
– Нет – возразила она. – Так вашего командира батальона, майора, зовут. Мне старшина дядя Егор сказал…
И ведь точно, было такое прозвище у комбата, на слуху носилось, а услышал его впервые Давлетов от жены. «Летающий» – потому что сплетничали, будто списали в свое время Прокопчука за какую-то провинность из летного училища. А «Вагон» – наверно из-за того, что без него не обойтись никакой стройке. Появлялся майор Прокопчук на объектах неожиданно, сваливался, как вагон на голову, не дай бог, если кто отскочить не успеет.
В первую неделю комбат дважды наведывался на ИсСо-3, так именовалось на казенном языке искусственное сооружение, а попросту мост через реку Узень. Не мост, конечно, а мосток, как сказал ротный, но мосток капитальный, под железную дорогу, на которую пока не было и намека.
Приезжал Прокопчук на газике. Из машины сначала показывались блескучие хромачи, затем на землю ступал их обладатель. Давлетов успевал заскочить в прорабку, на скоростях скидывал яловые сапоги и натягивал