в тварь каким-то порошком, и та скукожилась и издала резкий, закладывающий уши, противный вопль.
– Бей! Коли! – крикнул Цэн, и Глок вонзил в тварь вилы. Мастер Цэн тут же рубанул гидру по шипящим головам острым ножом, срезав почти все.
– Прижигай! – проорал он, – и рыбаки и Сэд с Дэмэром, держа в руках горящие на конце палки, начали прижигать те места, из которых сочилась черная едкая жидкость. Тварь пыталась соскочить с вил, вытащив из воды наружу еще три присоски и повиснув на вилах целиком, но Глок держал крепко. Ему помогал подбежавший Бадрис. Мастер Цэн еще пару раз рубанул ножом – и парни прижгли места отвалившихся голов. Затем тушу, поднятую на вилы, вилами же и кольями затянули на середину пристани и кинули в костер. Туда же постарались скинуть все найденные отрубленные головы. Смрад стоял неимоверный, и мастер Цэн обработал затем порошком кромку озера и место сожжения. С гидрой было покончено. Усталые, но довольные рыбаки скопом отправились в таверну. Все умылись заранее приготовленным травным настоем – и, обращаясь к Толстому Будрику, Глок воскликнул:
– Хозяин! Всем вина! Угощай авансом: завтра, как можно раньше, уходим рыбачить. А сейчас – гуляем по полной. Гран! Неси гусли! И девчат приводи.
Мастеру Цэну все подошли пожать руку. Будрик во всеуслышание объявил, что не возьмет с нас денег за постой и еду.
– А куда путь держите, господа хорошие? – спросил гусляр Гран, уже сходивший быстро за своим инструментом. Девчата же пришли сами и уже жались около стенок. – Если в Последний Предел – то я еду туда завтра после первой рыбы. Родичи у меня там. Подвезу, если что.
– Да вот, провожаю рыбарей из Мидлстага – они сестру решили сводить к храму лунной богини. У нее – лунная лихорадка, – ответил за всех мастер Цэн. – Хворая она.
– Она только встает во сне – или еще и ходит? – спросил вертлявый худой Варв, сидевший напротив.
– Ходит. На порог выходит. Один раз даже на крышу залезла – вовремя усекли и сняли.
– Ну, тогда девке житья не будет, если не сводить в храм Лунной Девы. Глядишь – и поможет, – важно сказал Глок. – Так – что, выпьем? Хозяин, неси вина! Яблочного, малинового, на меду – всего понемногу! Проходите смелей, девчата! Гран, забацай удалое!
Девчата – в основном темно-русые, в одинаковой одежде, типа моей, с косами, с яркими бусами из раковин, перламутра, меди и крашеной керамики, конопатые и стеснительные, робко сидели теперь за соседним столиком, послушивали и хихикали. Пришли и подростки, они устроились просто у стены на полу.
Гусляр сыграл вначале просто веселую мелодию. Темно-русый, с пронзительно-синими глазами, в меру загорелый, с небольшими черными усиками, внимательно-настороженный парень, по-видимому, скрывался от рекрутского набора в деревенской глуши. Руки, явно не знавшие невода, выдавали в нем городского жителя. На парне сейчас была праздничная красная рубаха и синие рыбацкие штаны. Глянув на всех свысока, закинув назад