был быть старым – лишь бы живым, да к тому же уже молод и не был. Сболтнула бы я ему секретец, хорошему человеку не жалко. Вместе бы дни старческие коротали, в баньке друг друга бы парили… Да сама запамятовала – секретец-то. Зато знала, что волшебный ворон – ну, тот, что в прошлом – человек, живет, бывает, что и семьсот годочков. Вот я ему и дала снадобьице, сказала, что делать, пообещала, что жить будет долго – не сказала только, что при этом он вороном станет… Теперь он не захотел повидать старую, обиделся. Вороны – они обидчивы. Больно долго старое помнят. Всегда они так. Жалко…
– А его нельзя того… Назад – в человека? И – что он, по-прежнему по-человечьи думает? – спросил Сэд.
– Думает он – как старая ворона. Он же полностью вороном стал, не только внешне. Но помнит, что почему-то летать сюда – опасно. И обиду помнит. Из ворона же снова человека не сделаешь. Процесс пошел только туда, но не обратно, – пояснила Бэйга.
Мы дошли до избушки, приподнятой от земли на сваях. К высоко расположенному над землей входу вела деревянная лестница. Бабка забралась первой, а следом – мы по одному.
В избе оказалось на удивление прибрано и уютно. Посреди стоял стол с двумя скамейками по краям, такой огромный, что за ним разместилось бы и десять человек. Была и печка, на которой спал черный кот, и топчан в углу, а также множество всяких полочек на стенах и сундуков в углах, стоящих один над другим. Пахло травами, что сушились под потолком.
Старуха поставила на стол самовар и стала печь свежие булки из уже готового теста. Наделав булок с вареньем и засунув их в печь, старая подошла к одному из сундуков и стала рыться в нем довольно долго. Потом села за стол и сказала:
– Вот что, мои дорогие. Я гостей когда обдираю, как липку, а когда – одариваю. Это, смотря какой стих найдет. Сейчас – пришла пора подарков, – и она хлопнула в ладоши.
– Вот кольцо. Оно мне ни к чему. Оно здоровье приносит. А я и так не кашляю. Иди сюда, мальчик. Как тебя зовут?
– Сэдэр.
– Возьми, не бойся. Хороший человек его носил. Дракона одного порубал в капусту. Как же его звали? В смысле: человека… Не помню. Носи на указательном пальце левой руки. Ага! Вроде – не падает. Не тонкие у тебя пальцы. Янтарь и силхарк. Старинная работа. Завалялось у меня без дела…
Потом старуха принялась доставать из печи румяные булки, упорно называя их «мои плюшечки». Подоспел и чаек.
– Не бойтесь – чай не усыпит. Наоборот: бодрости придаст. Хорошие травы, ароматные, – сказала бабка. – А для девушки у меня клубок есть: нужно будет из места какого выйти, где путь трудно отыскать, так кидай клубок на пол, он будет разматываться, а ты иди по нитке. На, бери – вдруг да пригодится. Как зовут-то тебя?
– Тиона.
– Красивое имя. А для другого паренька – у меня вот этот узелок. Как тебя зовут?
– Дэмэр.
– Так вот, Дэмэр, этот узелочек – для тебя. Там простой конский волос, но не простого коня.