весёленькой ёлочкой – вообще, всё здесь было у нас настоящее. Даже дерево с глянцевитыми ярко-красными фруктами над ручьем, что впадал в нашу речку, и то было вполне настоящее. Хотя, если внимательно присмотреться, то в нём можно было узнать ветвь калины, воткнутую в землю Ростиком.
И сейчас под красивым тем деревом люди строили себе дом, или как они сами считали, охотничью хижину. А чтоб хижина вышла столь же взаправдашней, как и всё остальное, строительство шло из маленьких брёвнышек, потому что большие хоть как бы пришлось укорачивать.
К ночи всё обустроилось. Ручеек серебрился весёлыми струйками, в окнах хижины появился огонь, голубая река, пронеся свои воды равниной, скрывалась в пещере, и всё, кажется, было сделано по-настоящему – но как будто чего не хватало во вполне настоящем куске лета, чтоб он окончательно начал жить.
И тогда ребятишки построили лодочку с алым парусом, посадили в неё маленьких мальчика с девочкой – и река ожила. Что с ней делалось дальше, уже за пещерой, – для нас было секретом, откуда бралась река – тоже было неясно. Мы видели и могли отвечать лишь за то, что у нас было перед глазами. И я забеспокоился.
– А вода не утащит такую красивую лодочку за собою в пещеру? – спросил я детей. Они тотчас проверили столь нешуточное опасение и убедились – утащит. Уже собирались построить для лодочки другой парус, чтобы он не пролазил в пещеру, но время уже было позднее, и детишки отправились спать.
А я что-то задумался в этот вечер и долго ещё всё сидел и глядел на кусок летней жизни, построенный в этот вечер детьми.
Когда в доме всё стихло, мне вдруг показалось, что в воздухе раздается негромкий треск, очень напоминающий потрескивание телевизора или треск сучьев в костре. Ни того, ни другого сейчас в доме не было.
Я взглянул на реку и заметил, что лодочка под распущенным парусом отвязалась от дерева и плывёт по реке, и уже исчезает в пещере. Потрескивание ещё больше усилилось, и я вспомнил, что так трещать могут кошки, когда их поглаживаешь, особенно в темноте. Словно выслушав мои мысли, свет в доме погас.
Вслед за этим послышалось громкое журчанье реки и тяжёлые храпы какого-то существа. Затем к храпу прибавился стук копыт; летний мир осветился сиянием; а звук скачущей лошади стал уже совсем явственным – словно всадник скакал со мной рядом… Или этим всадником был я сам!
Всадник мчался по берегу полноводной реки. Его взгляд то и дело скользил по её освещенному луной руслу. Уже перед тем, как заехать в пещеру, он вновь огляделся: не видать ли где лодочки с алым парусом? Какое-то время внимание его привлекала пушистая ёлочка на скале, под которой скрывалась река. А затем он похлопал по шее коня, и тот сразу зацокал копытами вглубь пещеры. «Вперёд!» – приободрил ещё коня всадник и снова помчался. Уже в темноте. И лишь гулкое эхо копыт да звук близкой реки раздавались под сводами.
Вскоре русло придвинулось к самой стенке, закрыв всаднику путь вперёд. Но на той стороне, за рекой