Житие и деяния преподобного Саввы Нового, Ватопедского, подвизавшегося на Святой Горе Афон
потребное, стали думать о возвращении, сильный душою и телом Савва и здесь, как и во всем, стал во главе (пути), неся[129] вместе с товарищем своим, как вьючное животное, и бремя ради Христа, чтобы по принятым там законам обуздать необузданность тела и совлечься, кроме того, погибельной гордости. Друг и сподвижник его, хотя у него ноша была гораздо меньше, чем у Саввы, стал отставать в пути. Савва, однако, терпел и сильно замедлял ход, нарочно сдерживая себя, часто останавливаясь и ободряя его как мог, делом и словом. Когда же он увидел, что тот, удрученный ношей, не в состоянии был, как говорится, и одного шага сделать, начал убеждать его возложить на него и свою ношу. «Ты ведь видишь, – говорит, – что я силен телом и в состоянии понести еще больше этого». Итак, взяв у него сумку и ношу и возложив все это на свои плечи, он, как птица, понеся на крыльях любви, так что спутник его не был в состоянии даже и по следам поспевать за ним, и опять начал сильно отставать. Чудный же путник – не столько по этому земному пути, сколько по пути высочайшей любви и Евангелия Христова – и опять терпел, любезно, кроткими словами с сердечным состраданием утешая его, а потом стал расспрашивать, не затрудняет ли его еще что-нибудь.
«Мне мешает тяжесть одежды, – сказал он, – особенно верхней, толстой и тяжелой». – «Так сбрось ее, друг, – сказал мудрый, – тогда будет гораздо легче идти, неся ее на плечах, чем теперь, когда ты как бы в каких оковах». Это была некоторая хитрость с его стороны или, лучше сказать, обман, чтобы таким образом искусно (οικονομικώς) заставить его снять хитон и тем освободить брата от тяжести. И действительно, он достиг цели и не погрешил в своем расчете. Ибо и тому понравилось предложение друга, и он снял хитон, а труженик Царствия Небесного схватил его и, присоединив к остальной ноше, пошел опять вперед с прежним напряжением и усилием. Хорошо!
13
И вот, должно быть, восьмой уже год оканчивал в таком дивном подчинении подвижник Христов. Корабль был уже у него полон, как говорится, товаров добродетели, и он в большой мере превосходил славными своими делами не только современных ему сподвижников и «товарищей по плаванию», как только что было сказано, но и бывших раньше его. Однако благодать Божия звала его к высшим подвигам, сильно побуждая ступить на состязание в Олимпийских[130] своего рода играх, так как он был хорошо умащен и приготовлен к этому, как требовалось от борцов. И смотри, как и это дивно устраивается
Устраивающим противное противным, чтобы это явилось еще более дивным! Скипетром римского царства владел тогда не кто иной, как Андроник[131], именно второй из Палеологов. В это время итальянцы[132], по злой судьбе устремившиеся из Сицилии к союзу с римлянами, нарушили договор и сперва, как вихрь, безжалостно опустошают Фракию[133], одни села и города еще до своего нашествия лишив жителей, разбежавшихся от одного страха пред ними, а другие сделав опустошенною степью и городами кровей (см.