где-то тут мои, – Ирка подслеповато щурилась, пытаясь разглядеть очки под скамьёй.
– Держи. Только встал на них кто-то, – Сашка подал Ирине раздавленные очки. – Пойдем, отличница ты наша недоделанная…
Ирка не выдержала, взорвалась, закричала на своего друга детства:
– Слушай, и ты туда же! Да что происходит-то?! Какое вам всем дело до моей медали?!
– Ладно, Иванова, прикидываться! Взяла ведь ты на литературе Настькин билетик, не постеснялась.
– Какой билетик?
– Ну какой-какой… Девятый.
Ира села на скамью, почти упала.
– Ничего не понимаю… Объясняй.
Сашка бухнулся рядом, запустил руки в свои торчащие в разные стороны светлые волосы.
– Короче… То, что у Настьки умерла бабка неделю назад, ты знаешь?
– Да.
– То, что похороны были прямо перед экзаменом по литературе, ты в курсе?
– Да.
– То, что она совершенно к экзамену не готовилась, понятно тебе?
– Да.
– Так вот… Перед экзаменом в холле стояли все, помнишь?
– Да.
– Директриса пришла, ты её видела?
– Да.
– С Настькой она разговаривала, видела?
– Да.
– О чём они говорили, слышала?
– Нет, я…
– Ты совсем рядом стояла и не могла не слышать разговор.
– Я не слышала. Мне плохо было, я боялась…
– Иванова, ты мне можешь не врать…
– Я не вру.
– Короче, директриса сказала Настьке, где будет лежать девятый билет, самый лёгкий из всех. А ты зашла первая и взяла его.
– Я тебе говорю, мне плохо было, и разговора этого я не слышала!
– Так и я тебе говорю, что мне без разницы, слышала ты или нет… Пойдем домой, рассвело уже…
* * *
…Лена рассказывала долго. Кто пришёл на встречу, кто нет, кто похудел, кто потолстел, кто полысел, кто поседел, кто напился, кто веселился, кто развёлся, кто снова женился, кто жив… Кто умер…
– Жалко, Ириша, что ты не поехала… Настя про тебя спрашивала, привет передаёт. Сказала, что очень хотела тебя увидеть… И если бы знала, что ты не приедешь, тоже не пришла бы…
Ирина удивленно подняла на подругу глаза:
– Зачем это я ей понадобилась? Гадость какую-нибудь очередную сказать некому было?
– Ладно тебе, Ирка! Столько лет прошло! Она, может, прощения у тебя попросить хотела.
– Ой ли? Такое возможно?
– А почему нет-то? Понятно же, что обидела она тебя напрасно.
– Это тебе понятно, а ей – вряд ли.
– Ира, прости ты её, дуру! Она напилась тогда.
– Напилась? С чего? Там была одна бутылка на всех.
– Не одна, а последняя…
– … Было больно… Все тогда от меня отвернулись…
– Но я при любом раскладе на твоей стороне… Ира, я с тобой…
Помолчали.
– Простить? – Ирина вздохнула. – Я и не сержусь… Но Настя для меня с тех пор не существует…