с удивлением посмотрел на нее, но ничего не сказал. Люди вокруг тоже начали менять свои очертания, и он настороженно ждал развития событий. Съели блины, пошли дальше.
Теперь Олеся была одета в серебряный комбинезон, как у космонавтов, на голове у нее красовался шлем летчика-истребителя с яркой надписью «СССР». Она непрерывно что-то говорила; мелькали имена, даты. Иногда она цитировала кого-то и, кажется, даже читала стихи. Что она говорила конкретно, было почти не разобрать – шлем сильно заглушал слова, но Степан внимательно морщил лоб, периодически поднимал брови и кивал – умение слушать он ценил в других и по возможности развивал в себе.
Дошли до места, где он купил сегодня водку. У Степана возникла мысль.
– Постой здесь, мне к приятелю на секунду надо, лабораторную взять, – приплел он для убедительности. Быстро, чтобы Олеся не изъявила желание познакомиться с приятелем, зашел в тот самый магазин и остановился на пороге…
Это был не магазин! Это было какое-то кафе, скорее всего – пышечная. Полногрудая продавщица в водолазном скафандре грустно смотрела на Степана через толстое стекло шлема. Почему она полногрудая – скафандр не позволял рассмотреть фигуру – Степан не смог объяснить даже сам себе, но факт оставался фактом. Грусть же продавщицы Степану была понятна: ей, видимо, было очень душно; скафандр, как он знал из телевизионных передач, плохо вентилируется. Жестами – продавщица, кажется, не говорила ни на каком языке, он спросил, где магазин, который был здесь раньше, на что тоже жестами она ответила, что магазина больше нет. От дальнейших расспросов Степан воздержался. На мгновение остановившись в тамбуре дверей, он, сделав большой глоток из бутылки, вышел наружу.
Мир изменился в очередной раз. На этот раз он стал нарисованным, словно мультфильм. «Отечественный, рисованный, годов семидесятых», – отметил Степан. Олеся была теперь Чебурашкой в самом натуральном виде, она жалостливо смотрела на Степана грустными глазами и смешно поводила ушами.
– Пошли? – спросила она тонким мультяшным голосом пятилетнего ребенка – Я тебе еще про Фэн-шуй не досказала! – Степан заметил, что у него, вроде бы, вырос большой зеленый нос.
***
– Древние китайцы считали, что злые духи двигаются только по прямым линиям. Поэтому на китайских картинках рисовали, например, зигзагообразный мост над озером, – тараторила Олеся своим тонким голосом. – Считалось, что по такому мосту духи не пройдут! – Она многозначительно посмотрела на Степана. Тот деловито вышагивал рядом с ней, изредка переспрашивая и кивая. Его рука по-прежнему была засунута в сумку, он припадал на правую ногу, но был спокоен и деловит. Они свернули с Кузнечного переулка и шли теперь по Пушкинской улице. Нарисованные дома хоть и радовали веселыми мультипликационными цветами, но из-за плохого качества прорисовки выглядели нежилыми и заброшенными. К тому же, у некоторых не были нарисованы входные двери. Впечатление возникало сюрреалистическое: