статьи, намекающие на сенсационные тайные истории. Некоторые из них говорят правду, некоторые безвредны, но все составлены в скандальном духе. Иногда… – Он помолчал, потом произнес слегка изменившимся голосом: – Иногда даже более того.
Эркюль Пуаро молчал. Ферриер продолжил:
– Уже в течение двух недель появляются намеки на скорую публикацию материала о первоклассном скандале в «самых высших кругах». «Потрясающие разоблачения коррупции и злоупотребления служебным положением».
Пуаро пожал плечами:
– Обычная уловка. Когда печатают эти разоблачения, они, как правило, вызывают разочарование у любителей сенсаций.
– Эти их не разочаруют, – сухо произнес Ферриер.
– Значит, вам известно, что это будет за разоблачение? – спросил сыщик.
– И довольно точно.
Эдуард Ферриер на минуту замолчал, потом начал говорить. Тщательно, методично он обрисовал эту историю.
История выглядела некрасивой. Обвинения в бессовестном крючкотворстве, фальсификации акций, нецелевом использовании значительной доли партийных фондов. Обвинения были направлены в адрес бывшего премьер-министра, Джона Хэммета. Его рисовали бесчестным негодяем, который предал доверие и использовал свое положение для того, чтобы создать для себя большое личное состояние.
Тихий голос премьер-министра наконец умолк. Министр внутренних дел, застонав, выпалил, брызгая слюной:
– Это чудовищно – чудовищно! Этого человека, Перри, редактора этой газетенки, следует расстрелять!
– Эти так называемые разоблачения должны напечатать в «Экс-рей ньюс»? – спросил Эркюль Пуаро.
– Да.
– Какие шаги вы намереваетесь предпринять в связи с этим?
Ферриер медленно произнес:
– Это персональная атака на Джона Хэммета. Ему предстоит подать на газету в суд за клевету.
– Он это сделает?
– Нет.
– Почему?
– Вероятно, газета только к этому и стремится, – ответил Ферриер. – Они получат колоссальную рекламу. Их защита будет строиться на добросовестном толковании и на том, что их заявления – правда. Все это в мельчайших подробностях будет рассматриваться в ярком свете прожекторов.
– И все же, если это дело повернется против них, они понесут огромный ущерб.
– Оно, возможно, не повернется против них, – медленно произнес Ферриер.
– Почему?
Сэр Джордж чопорно произнес:
– Я действительно считаю, что…
Но премьер-министр уже заговорил снова:
– Потому, что то, что они собираются опубликовать, – правда.
У сэра Джорджа Конвея вырвался стон ярости от такой непарламентской откровенности.
– Эдуард, дорогой мой, – вскричал он. – Мы, конечно, не признаем…
Тень улыбки пробежала по усталому лицу Ферриера.
– К несчастью, Джордж, бывают случаи, когда нужно сказать