Юрьевич. – В любви он зачат, в любви и согласии, в нежной заботе матушкиной вырос и чтит ее, ако святую. Так что при нем о худородстве Захарьиных лучше не поминать.
– Воистину вы есть везде! – сразу повеселел Иоанн и поднялся с кресла. – Что же, раз Шуйские, Глинские и Милославские от службы отказываются, их места займут Воротынские и… И прочие достойные слуги!
– Я горжусь тобой, чадо, – негромко произнес митрополит Макарий. – Ты показал себя истинным государем. Достойным, волевым и решительным!
– Благодарю, святитель… – наклонившись, поцеловал руку священника юный царь.
– Дозволь, государь, и мне слово молвить? – неожиданно подал голос притаившийся за спиной боярина Захарьина стряпчий.
– Сказывай, раз так хочется, – благодушно улыбнулся ему Иоанн.
– В странах самых развитых и полных мудрости, – неуверенно облизнув бледные губы, произнес Алексей Адашев, – государи великие в делах ратных не столько на волю знати своей полагаются, сколько на людей ратных, лично им преданных. У султана османского янычары имеются, у халифов египетских – мамлюки, у падишахов персидских – гулямы. Кабы у тебя, государь, таковые полки личные имелись, так и гнев любой князей знатных тебя бы ничуть не беспокоил.
– Вот как? – заинтересовался юный царь. – Тебе ведомы обычаи халифов и падишахов? Похоже, ты неплохо образован, боярин?
– Я посвятил много времени чтению «Четьих миней» святителя Макария, государь, а также учился счету и красивому письму, – склонил голову стряпчий.
– Коли так, то ты должен знать, боярин, что воины сии воспитывались из детей-рабов, – сказал Иоанн. – Нам, людям православным, подобные обычаи заводить невместно!
– Не нужно детей и рабов! – опять облизнулся Андрей Адашев. – Надобно просто людей вольных в сии полки набирать! Не княжеских, государь, черных! Твоих!
– Не очень пока понимаю, о чем сказываешь, боярин, – покачал головой Иоанн. – Но может статься, здравое зерно в помыслах твоих и имеется. На бумагу слова сии выпиши и мне опосля подашь. Так оно вернее выйдет, дабы затея не потерялась. Коли успеешь, так сегодня перед ужином…
Иоанн в задумчивости посмотрел на скипетр, потом вдруг сунул его за пазуху и поспешил из трапезной.
– Да пребудет с тобою милость Господа нашего Иисуса Христа, чадо, – торопливо перекрестил его спину митрополит. – А лоно супруги твоей обильным…
Между тем в эти же самые минуты совсем рядом, во дворе Воробьевского дворца, шел совсем другой разговор, начатый боярином Тучковым.
– Вестимо, телепневский ублюдок полагает, Земский собор сразу ему в ножки поклонится и все желания исполнять станет! – со злостью ударил он посохом о столб крыльца. – Вот забавно вышло бы, коли на собор этот взять да и старшего брата Иванова привести, коего Соломея Сабурова в обители родила! Вы помните историю с родами монастырскими, бояре? Великий князь Василий тогда шибко гневался, что жена разведенная ребенка