времяпрепровождения подходила очень плохо. А во-вторых, они были немолоды, и отношения их подобного рода диалогов не предполагали.
Началось это, как водится, почти случайно. Наталья Юрьевна проработала в Епархиальном управлении к тому моменту почти полтора года, и он с ней, так же как и с Шинкаренко, успел хорошо познакомиться. Эти трое уже очень хорошо знали друг друга: у кого какие дети, у кого какие в семье проблемы, кто на что-то надеется, а кто уже надеяться перестал. Семейным человеком, в актуальном состоянии, был только Шинкаренко. Отец Василий давно уже был целибатом, а Наталья Юрьевна пребывала в разводе, которым завершились почти двадцать лет ее брака. История обычная – муж, рано ушедший на пенсию офицер (и сразу же удачно устроившийся на работу в городскую администрацию), устал от своей супруги, которой он одномоментно припомнил все. Что-то было, быть может, несправедливо – хотя обвинения в бытовой безтолковости и неумении следить за домом явно имели под собой основание, что-то – не совсем несправедливо. Как бы там ни было, успешный и считавший себя не старым муж сдал в утиль некрасивую, неинтересную и ставшую в его глазах старой жену. «Обычная история», – понимающе кивали головами общие знакомые.
Наталья Юрьевна и до развода изредка ходила в храм и считала себя верующей. А после развода стала ходить регулярно, появились знакомые в церковной среде, а вскоре пришло предложение работать в канцелярии епархии, которое она и приняла.
Это все и предопределило тот факт, что Васильев в какой-то момент обратил на нее внимание, как на женщину. Разумеется, женщины Васильеву, даже когда он стал священником и благочинным, встречались и помимо нее. Но это были либо приходские тетки неопределенного возраста, с очень специфическим пониманием духовности и церковности (на грани помешательства, а то и за гранью), либо женщины более-менее самодостаточные. Семейные или нет, но те, кого сама мысль о романе со священником-целибатом если не ужасала, то и не прельщала. Быть может, если начать бороться за одну из них, то можно было бы достичь успеха… Но Васильев бороться не собирался. А Наталья Юрьевна являлась тем подгнившим надкушенным яблоком, которое можно было подобрать без всяких усилий. Что и было сделано во время очередной встречи по каким-то «делам». Сделано спешно, некрасиво, почти без удовольствия. Но – по обоюдному согласию, которое не было высказано, но было и отцу Василию, и Наталье Юрьевне очевидно.
Отца Василия эти отношения тяготили, особенно поначалу. И он не раз и не два, когда очередное их свидание подходило к концу, решительно говорил Наталье Юрьевне:
– В последний раз. Хватит!
Тогда она вопросительно, с обидой смотрела на него. И он отвечал:
– Хватит! Хватит Бога гневить!
В последующем Наталья Юрьевна научилась смиренно кивать головой, а отец Василий стал меньше рассуждать о благочестии по окончании полового акта. Наталье Юрьевне была присуща некоторая женская мудрость, сочетавшаяся с мудростью канцелярской.