сказал я. – Может и не с ним они в больницу приехали.
Мама еще спросила о том, одеваюсь ли я хорошо и не мерзнут ли у меня ноги. Как мог, я убедил ее в том, что все у меня прекрасно. Зима в тот год была злой и долгой, как и положено в России.
Мы попрощались. Я заметил, что сигаретная пачка пуста, как гроб без покойника и отправился в магазин. По дороге я зашел в ночную пивнуху и просидел там до самой ночи. В провинции пивнухи закрывают рано. Это невыносимо. Я отправился в другую, потом в третью. Единственным критерием моего выбора был режим работы, а не реклама, как думали владельцы.
В нашей стране много незащищенных и они всегда страдают. Банальный вывод, но он точен. Незащищенные есть и в других странах, но, черт возьми, они не всегда страдают. Я видел пенсионеров из Европы, я видел детей из США, большая их часть не переносит тех страданий, которые выпадают на жителей моего отечества. Мы молоды и можем терпеть все, о нас никто не заботится, но мы держимся, терпим. Но что делать нам, в наших джунглях, с теми, кто слабее нас? Нет ответа. Вернее, никто его не придумал. Пробуйте все. Испытывайте все варианты, иначе, я не знаю, как нам сохранить жизнь.
IV
«нам не нужно твое золото
заржавело твое золото
и повсюду на нем пятна»
И. Кормильцев.
Сидя в офисе рядом с Альбиной я смотрел на ее шею. На ее тонкую, чуть розовую шею. Синие вены на ней набухали каждый раз, когда она повышала голос, и я представлял, как она кричит во время секса и эта нежная шея краснеет и вибрирует.
– Скоро настанет совсем весна и можно будет есть фрукты: груши! Манго! Яблоки! Сочные апельсины! – громко чеканила она, и жилы на ее шейке дергались все сильнее с каждым новым, выговоренным ею фруктом. – Платон, ты любишь манго?
– Я не уверен, что я его ел. Какой он?
Альбина засмеялась:
– Платон, ты всегда такой смешной и загруженный. Чего ты так на меня смотришь? О чем ты думаешь?
«О чем я думаю» – пронеслось у меня, – «Я думаю о том, как было бы замечательно наброситься на твое худое тело, и внимательно вглядываясь в твои испуганные глаза, рвать на тебе все эти дорогие шмотки»
Я отвел глаза и промолчал.
Дима громко хихикал, не сводя глаз с монитора компьютера. Он пересматривал семейное шоу для тех, которое пропустил на выходных. Дима обожал все эти шоу, а может, ему было просто скучно на работе, как любому начальнику. Бедному Диме было двадцать три года и о жизни он суди по рассказам друзей, о политике по передачам центральных каналов, о женщинах по лесбийскому порно, о искусстве по топовым видео в Ютюбе.
– Прикинь, Платон, я сегодня прочитал, что Министр Обороны, выкупил некольо танков на имя фирмы, которой владеет его жена, а совершил фиктивную утилизацию. Ну, как будто, они не пригодны для эксплуатации, после чего, уже утилизированные купил опять и поставил снова их на вооружение. Деньги для всех этих операций естественно выгребал из бюджета. Прикинь,