как-то иначе». В общем, все сволочи, только Лена с Геной ангелы.
– Зачем вы мне это говорите? – не справилась с ролью восковой фигуры я.
– Настя сказала, что вы сомневаетесь, покончил ли Леонид Александрович с собой. И что переубедить вас практически невозможно. И, когда я Лене укол делал, открытым текстом шпарили про убийство: «Хозяина ширнули»… Ваша дружба с сыскарями очевидна. Полина, умоляю, не мутите воду. Не заставляйте полицию копаться в нашей личной жизни. Они с подачи журналистки могут и рукава засучить. Я понимаю, вы из лучших побуждений. Считаете, что добиваетесь справедливости. Но он сам себя прикончил. Сколько людей колется без помощи медиков. Попасть в хорошую вену, тем более имея жгут, в состоянии любой мужик.
Ну, недотепа. Муж для него Леонид Александрович, а жена Лена. Еще удивляется чужим трактовкам. Но про диплом медбрата, некогда полученный Садовниковым, он представления не имел.
– А вскрыть хорошую вену мужику не проще?
На миг я почувствовала настоящую ненависть к себе. Если задаться целью возлюбить ближнего, как себя, то тогда я имела право на человеконенавистничество. Упертая тупица, все еще выбираю за Леню способ самоубийства, хотя ночью Измайлов вполне убедительно доказал мне, что «садовниковский» мало чем отличается от других.
– Вы действительно не верите и действительно не остановитесь, – пробормотал Геннадий, и желваки под кожей ходуном заходили.
– А вы отдаете себе отчет в том, что представили идеальный мотив для убийства Садовникова? – спросила я.
«Санинструктор» медленно повернулся к Михаилу:
– Ты посоветовал открыть правду именно ей. Ты ручался: «Полина Аркадьевна свой человек, все поймет».
– Я от своих слов не отказываюсь, – привстал его надежный друг.
– Погодите драться, – вмешалась я. – Геннадий, отвечайте коротко и четко. Лена знает о сегодняшнем разговоре?
– Нет. И не должна. У нас с ней ничего не было, клянусь.
– Не надо клятв. Я из тех, кто учитывает желания, намерения и мечты наравне с действиями. У вас есть мотив. Но и алиби, насколько мне известно, тоже.
– Мы все были в сторожке. И участок прочесывали втроем, хотя я мог остаться. Но поразмяться тянуло.
– Тогда из-за чего сыр-бор?
– У Лены нет ни мотива, ни алиби. Но мотив легко выдумать.
Ничего себе поворотец! На нем, неожиданном и угрожающем, я и пришла в себя окончательно.
– Никак не соображу, Геннадий, что вы затеяли. Но насчет Ленки при мне поаккуратнее. Убить мужа, чтобы порадовать его деньгами любовника, не в ее духе. Теперь, раз сказали «а», давайте дальше по алфавиту. И не вздумайте капризничать, уже не пройдет. Итак, кто неверно истолковал вашу «просто взаимную симпатию»? Когда? При каких обстоятельствах? Чего требует за молчание? И основное – не запихал ли этот факир в рукав фотографии, видео, пленки с записями любовного