ничего хорошего нам не сулила, писать ее мы не хотели и в свое оправдание стали выдвигать всевозможные доводы: холодно, чернила замерзли, нечем писать… Но преподаватель был непреклонен. По классу пошла гулять записка:
Наш любимый Изя Строк
К нам сегодня слишком строг,
Двоек он в журнал наставил
И контрольную писать заставил.
А как ее без ничего писать?
У нас ни ручек, ни чернил.
Будем, братцы, бастовать,
Что бы Строк ни говорил!
Исаак Аркадьевич заметил ходившую по рукам записку, и когда она оказалась у Паши Макаренко, потребовал:
– Встаньте, Макаренко! Что там у вас? Принесите сюда!
Макаренко не двигался с места. Не зная содержания записки, он стоял, не шелохнувшись, зажав в руке клочок гремучей ртути.
– Макаренко! Вы что – не слышали?
Но тот продолжал стоять.
Исаак Аркадьевич подошел, протянул руку.
– Дайте мне записку.
Бедному Паше некуда было деваться, и он разжал кулак.
Исаак Аркадьевич подошел к столу, развернул записку, пробежал ее глазами.
– Так, – протянул он и небрежно бросил бумажку на стол. – Ну и кто же автор этого бессмертного произведения?
Лицо его покрылось розовыми пятнами. Внешне он был спокоен. И лишь пятна на лице свидетельствовали о его волнении.
Класс настороженно молчал. Никто не знал сочинителя крамольных строк, все смотрели друг на друга.
– Что, нет мужества признаться?
– Я это написал, товарищ преподаватель, – встав и покраснев, признался я.
– Вы?! Вот уж, признаться, не ожидал.
– Извините, товарищ преподаватель, это просто шутка.
– Шутка?
– Да. Глупая шутка.
– Ну что ж, хорошо хоть, что вы так оценили свой опус. Тем не менее, я прошу вас после уроков зайти в учительскую. Там мы продолжим наш разговор.
А сейчас всем десять минут для ответа на вопросы контрольной…
Неприятный разговор в учительской не привел к каким-либо «оргвыводам», но неприязненное отношение преподавателя ко мне я испытывал до конца года, и история не казалась мне уж столь привлекательным предметом.
Но вот немецкий зык давался мне легко, и маленькая сухопарая Агнесса Семеновна, обычно скупая на похвалу, порой даже ставила меня в пример другим.
Помимо учебных занятий нам доводилось выполнять ряд чисто хозяйственных работ: помогать на кухне, ездить в лес за дровами, убирать территорию…
В день поездки в лес мы поднимались обычно в пять часов. На кухне нас плотно кормили, порой нам доставались при этом какие-нибудь деликатесы. Например, те же жареные блинчики с мясом, которые предназначались для начальства. Конечно, кухонные работники не забывали и про себя.
Вообще, на кухне нас жалели, ведь мы уезжали