за протянутые руки, и их втаскивали в вагон.
Кто-то, не успев добежать, в растерянности останавливался на платформе, тоскливо глядя на удалявшийся состав.
Куда нас везли, никто не знал.
Кто-то размышлял: «Хорошо бы в Среднюю Азию, впереди зима».
Другие считали, что там жарко, лучше бы в Сибирь.
Ранним утром в начале августа мы прибыли, наконец, в пункт назначения – город Чкалов.
По распоряжению местных властей эвакуированных ждали уже колхозные подводы. На одну из них мы погрузили свой жалкий скарб, сами сели и отправились в неизвестность.
Поздним вечером въезжали в глухую уральскую деревню Сенцовка, где правление колхоза определило нас на квартиру к пожилой супружеской паре. Хозяева любезно предоставили в наше распоряжение маленькую каморку с полатями во всю ее ширину.
Стояли жаркие дни. Не желая лишний раз беспокоить хозяев, мы не торопились селиться в своей каморке, а расположились в сарае на сеновале.
Была решена проблема питания. В счет будущих трудодней мы получали в правлении хлеб и молоко. Молоко, правда, сепараторное. По нынешним меркам – однопроцентной жирности. Но мы были рады и этому.
Пока активная уборочная кампания не началась, для нас работы в поле не было.
Как-то в деревню приехал топограф, в помощь которому надо было выделить человека. И жребий пал… на Еву.
Папа с мамой засомневались, можно ли ее, девчонку, отпускать в степь с незнакомым молодым мужчиной.
– Ладно, папа, я поеду, – сказала Ева. – Ничего со мной не случится, не волнуйся.
Но, когда через три дня вернулась, она заявила, что больше в степь с этим мужчиной не поедет.
Беспокойство мамы с папой было, видимо, не напрасным.
Я очень скоро перезнакомился с местными ребятами и девчонками, ходил с ними на вечерние посиделки, которые устраивались на краю деревни. Там играла гармошка, девчонки пели какие-то незнакомые мне песни, частушки, у всех в кармашках были семечки, с которыми они ловко расправлялись.
Рядом со мною всегда оказывалась рыжеволосая, симпатичная Раечка, которая уделяла мне внимание, угощала семечками.
Трактористы, работавшие в поле, встретили там однажды незнакомого парня. Когда спросили его, кто он и как оказался в степи, незнакомец молчал, ни словом, ни мимикой не реагировал на вопросы. Это насторожило трактористов, и они привели его в правление.
Старик, участник Первой мировой войны, побывавший у немцев в плену, решил, что это может быть шпион. Зная несколько слов по-немецки, пытался что-то прояснить, но тщетно. И тогда в помощь старику позвали меня.
Мы сидели с ним вдвоем, пытаясь добиться от незнакомца хоть слова. Но он молчал.
Правление, между тем, окружила толпа любопытных. Толкая друг друга, взрослые и дети заглядывали в окно. Сенсация! Поймали шпиона! Поймали дезертира!
После звонка в район, оттуда вскоре пришла машина,