взглядом с невысоким, крепеньким мужичком, застегивающим ширинку джинсов, отклячив задницу. Он стоял вплотную к сосне, поэтому Сергей и не заметил его от забора; дерево у самого корня, куда он мочился, потемнело; от ремня глядела закутанная в попону кобуры рукоять пистолета.
– Вы что здесь делаете? – спросил Сергей. Ему хотелось, чтобы голос звучал твердо, но получилось испуганно.
– То же самое могу спросить, – парировал мужик, глядя на Сергея с недружелюбным превосходством.
На разговор из машины вылез второй, тоже крепенький и приземистый, который мог быть братом первого, так был похож. Он потянулся и зевнул, отчего его слова казались не сказанными, а невнятно пропетыми:
– Приехал, хмырь московский? Б-р-р-р…
Он тряхнул головой, разгоняя дремоту, полез в машину, достал ремень с кобурой и опоясался:
– Прилетели к нам грачи, пидорасы-москвичи.
– Палку брось, – сказал Сергею первый.
– Нет, – Сергей озирался то на него, то на второго, который пошел к нему с другой стороны, и против воли пятился.
– Ну, не бросай, – согласился мужик у сосны, – пойдем, в сторожечку присядем.
– Никуда я не пойду.
Пуля вспорола землю у его ног, оттопырив вбок маленький, с бутылочную крышку комок; Сергей смешно подпрыгнул, взметая вверх колени, словно изображая танцем скачущую назад лошадь, при этом крепче сжал биту. Мужики засмеялись. Стрелявший, тот, что шел от машины, согнулся, упершись ладонями в колени, и покачал головой.
– Давай, пошли, клоун. Ничего мы тебе не сделаем, добрые сегодня.
***
– Ни хрена не получится.
– Почему это?
– Меня там два мужика встретили. У каждого – пушка на боку и корочки в кармане. Потом еще подъехали, трое яшинских, двое тверских. Разговаривать особо не стали. В двух словах: местные там рулят. Нас они не пустят. Могут по-хорошему, за деньги купить, раз хозяин объявился. Я про цену спросил, заржали. Главный, то есть это я думаю, что главный, молодой пацанчик, сказал: как насчет живым остаться?
– Хоть представились, кто, откуда?
– Нет, потом узнал, дойду. Короче, торговаться не собираются. Хочешь – отдавай, хочешь – в землю ложись. Так и сказали: не первые будете, кого здесь похоронят. Намекнули, что предыдущего хозяина они грохнули. Короче, я обещал подумать, с тобой поговорить. В среду они нас ждут.
– Ты смелый, аж завидно.
Сергей хмыкнул этой тыловой, московской храбрости Миши.
– Я им судом пригрозил. Ответили: до суда не доживете. Спокойно так сказали, без наезда. Я в тот момент хотел, чтобы меня выпустили. Потом поехал в администрацию яшинскую. Там посоветовали брать деньги и валить в свою Москву подобру-поздорову. И предупредили к ментам яшинским не соваться, все прикормлены. Район держат Головины, отец с сыном, с ним я как раз общался. Клички у них смешные – Голова и Головешка, за спиной, естественно. Бизнесмены широкого профиля. Без них в районе ничего не делается, у них и менты, и власть с рук едят. Голова сказал нет, значит нет.
–