стать председателем Кировского суда, однако ручеек информации о том, кто в чьей квартире живет, просочился сквозь огромные торосы Судебного департамента и превратился в лужу под ногами судей Кировского суда. Коллектив оказался не из хлипких, и вскоре Николаев попал в такие стесненные обстоятельства, когда «верхи больше не могут», а «низы просто не хотят». Председателем Николаев все-таки стал, однако не Кировского суда, а Центрального. Игорь Матвеевич никогда не забывает людей, которые сознательно влились в его «команду» и действуют не по принуждению, а по убеждению. Читай – по понятиям...
А вот Струге и в жизни, и в процессе судил не по понятиям, а по закону и не позволял стае трахнуть себя за право включения в свой коллектив, за право рвать куски от заваленной этой стаей добычи. Парадокс. Волк-одиночка, свято соблюдающий законы, придуманные стаей, не желающий влиться в нее по причине того, что она их нарушает. Более краткую характеристику для честного судьи найти, пожалуй, трудно. Потому и задерживались блага и звания, предусмотренные законом для Струге. Такие мелочи, как присвоение очередного классного чина. Когда на пять месяцев, когда на семь...
Сняв трубку, Николаев набрал номер.
– Антон Павлович, доброе утро.
– Доброе.
– Я тут бумаги перебирал и обнаружил, что третий классный чин вам должны были присвоить...
– В марте сего года, – аккуратно и без вызова перебил его Антон Павлович. – А почему вы об этом вспомнили?
– Да потому, что вы об этом не вспоминаете! Почему вы не попросили меня подготовить на вас документы в коллегию?
– Да потому что это, если мне не изменяет память, ваша обязанность.
– Антон Павлович, у меня в коллективе целых десять судей! Я не могу помнить жизненные вехи каждого!
– У вас в коллективе всего десять судей. Вот Игорь Матвеевич ничего не забывает, хотя у него в коллективе сто с лишним судей. Впрочем, я не в обиде. Если вы переберете весь мой послужной список, то обнаружите, что мне еще ни разу классный чин не присваивался вовремя. Ерунда какая. Не чинов ради служим, Виктор Аркадьевич. Ведь правда?
Николаев решил не принимать упрека. Он его не заслуживает. Уж в чем он не виноват, так это в том, что классные чины судье Струге присваивались с большой задержкой.
– У меня, знаете, – между тем продолжал Антон Павлович, – вся судейская служба, как женская жизнь. Сидишь и ждешь – придут, не придут?..
– Ладно, Антон Павлович, не ерничайте, – миролюбиво заметил председатель. – Я сегодня же подготовлю все документы в коллегию и напишу на вас характеристику.
– Хорошую? Думаете, дело выгорит? Вот Лукин, например, считает, что разлагающейся тушке рассол уже не поможет.
– Это вы о ком?..
– О себе, разумеется. А что касается моего молчания относительно присвоения классного чина... Знаете, Виктор Аркадьевич, забота об излишнем часто заканчивается потерей необходимого. Отдельные члены коллегии, приближенные