2
В следующие секунды я уверился, что Этьенс не причастен к гибели Б. Б. Сайкса никаким боком. Верней, это высчитал секретарь – по косвенным признакам, вроде частоты дыхания, пульса и сужению капилляров – сообщив коротко, что субъект потрясен и испуган. Я в это время разглядывал директора Пенроузовской Академии, пытаясь составить о нем отдельное, с досье не связанное суждение.
Клаус Этьенс был смугловат и слегка раскос, как большинство нынешних европейцев; в черных волосах проглядывала ранняя седина. Другой на его месте воспользовался бы меланогеном, но среди руководителей Службы распространилась мода на внешние признаки старости. Подразумевалось, что высокопоставленные лица не станут продлевать жизнь в обход закона…
– Герр Михайлов… – выдавил директор. – Очень приятно.
– Вряд ли, – оборвал его я.
Таков курс Службы: никаких реверансов. Неважно, что в обычных условиях Этьенс погнушался бы ноги о меня вытереть – с высоты его положения меня заметить трудно. Сейчас в мой секретарь-имплантат загружены прокси-коды, позволяющие парализовать работу не только Башни, но и… я заглянул в открытый, будто сознание зомби, нейраугмент бельгийца – и дыхание ее директора.
– Господин Сайкс-старший, – так же резко продолжил я, плюхнувшись в кресло, – крайне недоволен. У нас есть основания полагать, что смерть вашего подопечного не была случайностью – чистой воды вранье, – а отчет, который ваша служба безопасности предоставила комитету, невозможно счесть удовлетворительным.
– Этот вопрос следовало бы переадресовать службе безопасности, – вяло попытался парировать Этьенс.
– Которая подчиняется вам, – пресек я его попытку «перевести стрелки». – Вы в ответе за ее проколы, как и за ее успехи. Что вы можете мне сообщить сверх того, о чем сказано в отчете?
Я поспорил с собой, как он ответит. Выиграл, разумеется.
– Д-да, собственно, ничего… – промямлил Этьенс. – Разрешите, я…
– Вы меня звали?
Голос наполнил кабинет директора, точно вода – могучим потоком, смывая мелкие предметы. Я, не оборачиваясь, вывел на край поля зрения картинки с нескольких камер слежения, так что мог разглядеть стоящего на пороге человека во всех подробностях.
Обычно индусы не отличаются высоким ростом. Этот составлял пресловутое исключение из правил: белоснежным тюрбаном он едва не задевал притолоку. Одеяние его составлял наглухо застегнутый долгополый кафтан цвета запекшейся крови, из-под которого выглядывали свободного покроя штаны. В первый момент вид ножен на поясе незнакомца поразил даже больше, чем его роскошные черные усы, прочерченные серебром, и расчесанная надвое борода – большая редкость в эпоху тотальной эпиляции. Потом я сообразил, кто может ходить с оружием по территории Академии. Даже с холодным.
– Судя по тому, что в последние семьдесят три секунды вы не посылали никаких сообщений – не позволял прокси-контроль