волнами сутулясь,
Кипя и пятясь на разрыв.
Интересуясь, обманулись,
Но континент остался жив.
Где были мы? Пески и воды.
Переполняя, рёв визжал.
Так потрясение природы
Я всей душой передрожал,
Не подражая. Дорожали,
Взлетая, цены на дома,
Что падали и угрожали,
И континент сошёл с ума.
Как, падая, преображались
Хребты и кости бытия,
И как легко, не отражаясь,
Цвела материя моя…
Ты в резонанс впадал. Качало.
Не замечая, израстал,
Как тряпкой красною начала
Становится лицо холста.
Под красным флагом новым небом
Играл обломок бытия.
Руинным городом нелепым
Был только континент
И я.
«Идёшь ли ты, качаются верблюды…»
Идёшь ли ты, качаются верблюды,
Протуберанцы восстают во тьме.
Кругом салют. Я никогда не буду
Тобою на земле.
Кругом, салют – две разные команды,
Которые усталось выполнять…
Не любят команданте бриллианты —
Взаимно. Наплевать.
И дрожь ли ты от холода пустынного,
Полуразрублен ящериц портрет.
И дождь ли ты – эпичнее картины
В пустыне больше нет.
Экран велик, и нам ещё покажут
На рыжей шкуре уходящий блик.
Экран горит, а мы лишь персонажи,
Но он велик.
В каком дозоре девушка танцует
С винтовкой на поджаренном плече?
В каком кругу Мадонна поцелует
И встретишь Че?
Идёшь ли ты, тебя не догоняют.
Умрёшь ли ты, тебя не превозмочь.
Идут верблюды, френчи охраняют,
И длится ночь.
«И прянул свет. Известно от…»
Сухое дерево не плодоносит
И прянул свет. Известно от
Людей, потерявших свой аппетит,
Что мёртвое дерево не растёт,
А мёртвая бабочка не летит.
Но ветер подул и играл с листом,
И в небо крыло уносил, воспет
Одним из многих. И грянул гром
И канул сумрак. И прянул свет.
И вот летел перламутровый прах,
Звеня хитином своей мечты,
Искал нектара и сел в ветвях,
И из ветвей поднялись цветы…
Старик стоит, а море идёт,
И знает глаз, что телу – зенит:
Мёртвое дерево прорастёт
И мёртвая бабочка полетит.
Верное воскресенье
«Есть разные значенья слова «страсть…»
Есть разные значенья слова «страсть»
И разные паденья слова «Рим».
Есть целое, чтоб не вмещаться в часть, —
И всё ж Господь вошёл в Иерусалим.
Мир хлопает прохожим, как дверьми,
О пыльные дороги вмятым лбом.
Кричать «Осанна!», чтоб потом – «Распни»?
В такие дни почётней быть ослом.
Пальмира,