вдаль с сумой заплечной.
Нам только грезится покой —
какой покой, когда он вечный…
Где старость бьется пред дверьми,
где юность тщится пасть за други,
простор осмысленный, прими
хоть эти жалкие потуги
каких-то слов, каких-то дел —
мы суетимся, будто живы
в веках… И я не все успел,
как и соспутник мой строптивый,
кому сквозь ночь уже видней
посланник, что за нами выслан.
Но есть еще остаток дней
для сопряженья с высшим смыслом.
После того…
1. Она
Опять весна… но выдержать ли нам
такое обновление природы,
когда эпохи рвет напополам —
на до и после празднеств и исхода.
Все повторялось. Так недавно Пан
со вздохом – вздрогнул Рим! – исчез куда-то.
Как будто кто качал – валил туман,
и людям становилось тесновато
в привычных стенах, будто их сдвигал
возвратный вихрь, рвущийся с Голгофы,
не знавший, на кого обрушить вал
последних слов, еще не сбитых в строфы:
«Отец, ты где?» Чуть больше десяти
учеников. Куда им против силы
толпы? Шептать лишь: «Сможешь, мать, прости,
не сберегли…» И что ж, она простила?
Да, Он учил прощать, но каково
ей, женщине!.. Куда ей до пророков,
до книжников. Был сын – и нет его,
другие есть… Что ж ей так одиноко?
Поодаль слушать ли, припасть к плечу,
когда один грустил, друзей нет рядом…
Одиннадцать пришли. Я промолчу.
Я все им отдала. Чего же надо
еще? Чтоб с ними я пошла к толпе
надежду дать здоровым, утешенье
калекам и недужным? Как пропел
петух три раза – хоть сопротивленье
какое… Петр, наш камень, наш храбрец!
Иаков, Иоанн, что ближе прочих…
и где же он, духовный ваш отец —
все разбежались после первой ночи!
А перед тем, как в день последний свой
на воле он молился: «Как же рано…» —
повязаны порукой круговой,
вы спали под оливой Гефсимана!
Валить на Кариотина… смешно…
Фома, Андрей, Филипп – вы разве чище,
когда затем был хлеб, лилось вино…
Вся плоть Его теперь пойдет на пищу?
Вы разбредетесь по миру нести
Его уроки – что от воли вашей
останется? От главных десяти
не отойти – итог не станет страшен,
коль рвенья чересчур, без берегов —
свое вбить, отвергая и достойных?
Он звал к добру, велел прощать врагов —
вдруг именем Его зажгутся войны?
Как смертный знал: всему положен срок —
а что, как долг его переосоздан?
Он шел к любви земной – зачем же бог
далекий, как блуждающие звезды?
Соратники… некрепки вы… просчет,
что так