и артустановок шла вглубь прорыва. В деревнях население эвакуировалось, во дворах остался скот: коровы, свиньи, птицы. Кое-где в распахнутых окнах немцы вывешивали белые флаги.
Утром, как правило, наши части вели кратковременную артподготовку, а затем продолжалось движение колонны. Противник на отдельных участках оказывал сопротивление, но успех боя был на нашей стороне. На четвёртый день наступления наша колонна подошла к большому населённому пункту. С противоположной стороны села взметнулись в небо несколько разноцветных ракет, впереди слышны крики: «Ура!». В это время по колонне разнеслось сообщение, что мы встретились со своими войсками, окружение Опельнской группировки немцев закончено успешно.
Наша батарея поставила машины у крайнего дома. Довольно усталый, я вышел из машины, день был по-весеннему тёплый. Было приятно побыть на свежем воздухе.
Мы расположились в двухэтажном доме, верхний этаж был довольно приличный, двор просторный, в стойлах стояли черно-пёстрые коровки с отвисшим и наполненным молоком выменем. Однако следить за ними было некому. Хозяева сбежали. В свинарниках свиньи кричали и просили еды.
На улице было пустынно. Когда я шёл по улице, навстречу мне попались три монахини, они, причитая, рассказывали, как ухаживали за нашими раненными бойцами. Пока они говорили, моё внимание привлекла цепочка военных в длинных шинелях. Они проходили через улицу, а потом скрылись во дворе большого дома. Увиденное меня заинтересовало, и я пошёл за ними. Захожу во двор: там пусто, никого нет. Увидел, что возле телеги что-то делает паренёк. Подошёл к нему, он оказался русским. Однако он почему-то меня испугался. На мои вопросы даже не смог ответить. Я ощущал, как он дрожал. В это время ко мне подбежала русская девушка, которая вкратце рассказала, что работает у немца, а военные и этот парень работают вместе с военнопленными французами в подвальном помещении.
Я вернулся в штаб полка и доложил об увиденном, рассказал, что в селе есть французы. Мне дали одного автоматчика, и мы с ним вошли во двор, сказали девушке, чтоб она вызвала солдат. Из подвала вышли двадцать семь человек, построившись в колонну по двое. Мы их доставили в штаб полка. Там девушка-переводчица вела с ними деловой разговор, выяснилось, что они работали у крестьян и давно уже влачили полуголодное существование. Это сильно сказалось на состоянии их здоровья. Вышли они из штаба возбуждённые и радостные, о чём-то разговаривая между собой. Да как же им было не радоваться, когда с этого дня они получили освобождение. Скоро их ждало возвращение на родину, в свои семьи.
В первую очередь надо было их накормить, старшина организовал для них обед. Они пришли в дом, где я находился, и горячо меня благодарили за то, что я доставил их в штаб, и они обрели свободу. Протягивали мне блокноты и просили оставить автограф на память об этом знаменательном дне. Я расписывался, с гордостью ставил в блокнотах свою фамилию,