матери носимых. Укрой их ризою Твоего Материнства, соблюди их в страхе Божием, умоли Господа Моего и Сына Твоего, да дарует им полезное ко спасении их. Вручаю их Материнскому смотрению Твоему, яко Ты еси Божественный покров рабам Твоим».
Великий князь поднял голову и прислушался к настойчивому велению кого-то войти в часовню. Призывные звуки наконец были услышаны и сваященником, который незамедлительно открыл дверь.
– Радуйся, княже, государыня наша Мария Ярославна, Божиею милостью разрешилась от бремени младенцем мужескаго полу и оная призывает господина и мужа своего принять на руки княжеского наследника.
Василий Васильевич вместе с известившим и духовником торопливо покинули часовню и вскоре стояли перед постелью роженицы. Священник тут же давал молитву младенцу, родильнице, бабке и всем присутствовавшим при родах женщинам. Потом младенца понесли в баню, туда же ходил смотреть на новорожденного сам государь. Затем патриарх совершал в присутствии великого князя молебен о даровании ему царевича. Следующим днём по церквям и монастырям отправляли молебны, раздавали милостыни нищим да убогим, освобождали из тюрем неважных преступников. И тут же государь дал приличный стол только для духовенства; стрельцов и других чинов одаривали.
Через несколько дней церковь вспоминала «перенесение мощей святителя Иоанна Златоуста». В его честь младенец и был наречён Иоанном. Однако не забыли и святого Тимофея, которого Иван чтил всю жизнь как своего второго Небесного покровителя.
Крещение младенца совершили игумен Троице-Сергиева монастыря Зиновий и архимандрит Чудова монастыря в московском Кремле Питирим. Оба являлись выдающимися церковными деятелями того времени и немало совершили во славу Божию, а также многим делом было устроено так, чтобы их крестник унаследовал престол отца.
** ** ** ** **
Иван не стеснялся своих слёз, да и скрывать их не собирался. Он размеренным шагом пересёк небольшое пространство, отделявшее царские палаты от обители архимандрита Чудова монастыря в московском Кремле. Княжич в торопливом порыве смело отстранил ладонью вставшего перед ним монастырского стражника с бердышем5 в руках. Последний с чисто чиновничьей обязанностью предстал перед царственной особой, выказывая своё прилежание к службе.
– Прочь, холоп, – взвизгнул властительный отрок, поднимаясь по широкой лестнице, устланной домотканной дорожкой до самого верха.
Следующий страж у дверей не рискнул преграждать путь стремившегося попасть внутрь покоев, ибо видел не только расширенные страстной решимостью глаза, но и явные знаки княжеской власти на богато убранном платье: красных соколов также стилизованные изображения солнца.
Питирим только вошёл в свои покои. Он по-старчески устал от навалившихся на него забот после вполне ожидаемой смерти великого князя Василия Васильевича (Тёмного). Желтоватые персты спокойно лежали