не раздумывая, и только после дошло, что происходит. Топтыгин взревел, отчего волосы встали дыбом, и Данила принялся с ответным диким криком охаживать его своей дубиной без остановки. На очередном ударе она сломалась с треском, и он застыл, тупо глядя на лежащую тушу. Это оказался вовсе не серый медведь, как показалось с перепугу, и уж тем более не плоскомордый гигант. Обычный черный, да еще и не очень большой. Похоже, совсем молодой – подросток.
Теперь он гораздо отчетливее понимал, почему у лесных племен убить в одиночку косолапого считалось за подвиг, сравнимый с победой над кровником. Клыки, используемые в качестве нашейного украшения, всем показывали доблесть бойца. Правда, речь не шла о черном. Этот считался недостойной героя добычей. Хвастаться здесь нечем и брать на память не стоит. Смеяться не станут, однако мнение о себе легко испортить.
– Ну как? – выныривая из кустов, потребовал Баюн. – Сойдет?
– Почему не предупредил? – чувствуя, как дрожат ноги, прохрипел Данила.
На самом деле он и так знал ответ. Развлекался зверь за его счет. А может, заодно на прочность проверял. Испугайся и побеги – непременно бы медведь напал. А когти здоровущие. Покалечить мог легко.
– Так же интереснее, – ничуть не смущаясь, заявил Кот. – Поэзия схватки, торжество победителя, адреналин, – опять незнакомое слово, – хлещет из ушей.
– Ты скотина чертова! – устало высказался парень.
Переспрашивать не хотелось. Этот самый адреналин запросто мог у него вылиться и из задницы. И совершенно не хотелось поддерживать этот довольный и радостный тон. Задним числом испуг пробил обильным потом, и ноги подгибаются. Но показать этому?!
– А ты обиделся, что ли? – удивился Баюн. – А че так? Вы же тоже хищники, и должно такое нравиться.
– Уйди, – сказал Данила с ожесточением.
Животное было небольшим и тощим – еще не успел Потап Михайлович по-настоящему набрать жирок. То есть кое-какие запасы имелись, и, разделывая его, Данила не на шутку перемазался. Все же настоящего промыслового опыта не имел, возле поселка медведи попадались достаточно редко, давно повыбили. Но он не остановился, пока полностью не закончил. Даже мясо и целебный жир не так интересовали, как идущие у позвоночника сухожилия. Из туши он добыл достаточной длины, чтобы сделать нормальный лук и получить запасную тетиву. Но сначала требовалось правильно просушить, чтобы не порвались при натяжении, для чего растянул на палке и оставил у костра, отправившись отмываться и стирать грязные вещи уже при свете звезд. Солнце упало неожиданно быстро, а вернее – не заметил за трудами, как стемнело.
Вернувшись, обнаружил Баюна, как ни в чем не бывало лежащего у огня.
– Угощайся, – предложил Данила, делая широкий жест: злость уже прошла. Он чувствовал себя сильным, и настроение заметно поднялось. Какой ни есть, а настоящий первый Топтыгин, и не издалека из фузеи или с компанией, сам завалил. Причем способом, в который никто не поверит, невзирая на чистую правду.
– Объясняю