и духовной подвижности еврейства не может объяснить интенсивность количественного и качественного влияния евреев в рабочем движении». Единственное ясно, что они радикализировали и революционизировали его. И Шафаревич пишет, что евреи «мало связанные традицией и происхождением с окружающей жизнью, легче становились проповедниками её разрушения. К этому примешивались часто и воспоминания о прежних обидах и унижениях, а иногда и прямая ненависть, аппелированная к ещё не преодолённому неравноправию».
Мне кажется, что большой учёный всё понимает, но не хочет до конца раскрыть все секреты. Создана идеология, позволяющая разбросанному по странам и весям, и по каким-то причинам или религиозным убеждениям в большей своей части не желающему ассимилировать с местным населением еврейству, черпать для себя все необходимые силы и рычаги. Соединённые ею в единый кулак, имея возможность с её помощью привлечь на свою сторону пролетариат, с марксизмом в голове и с деньгами от богатейших банкиров в кармане, евреи провели революцию 1905 года, затем Февральскую, победив в ней абсолютно, и в значительной степени победоносно – Октябрьскую, в которой, из-за её масштабов, им пришлось разделить трофеи с русским пролетариатом. Об этом подробнее я думаю рассказать в другой главе.
Академик пишет и в целом о популярности марксизма и её причинах: «Влияние Маркса на человеческие умы было очень сильно, но непродолжительно. Я ещё помню время, когда учение Маркса в нашей стране внедрялось силой власти, но и на Западе почти вся интеллигенция в той или иной форме его принимала. Но я неоднократно убеждался, что как в социалистическом лагере, так и вне его, приверженность марксизму основывалось не на знакомстве с работами Маркса, особенно политэкономическими. Влияние Маркса имело совсем другой источник. В речи, произнесённой на его похоронах, Энгельс сказал: «Маркс, прежде всего, был революционером».
Академик считает: «Идейно же Маркс был очень стандартным представителем Х1Х в. Например, он безоговорочно усвоил господствовавшую тогда концепцию прогресса, только соединив её с уже существовавшей тогда концепцией классовой борьбы. В его анализе генезиса капитализма очень мало новых идей, исследования М. Вебера или В. Зомбарта гораздо ярче, оригинальнее». «Успех марксизма всегда определялся его связью с революцией. Марксизм имел успех как «пророчество», то есть предсказание события, наступлению которого сама концепция способствует. И это-то само пророчество оказалось опровергнутым историей. Социалистическая революция, как на подбор происходила отнюдь не в самых капиталистических развитых странах, а «диктатура пролетариата» устанавливалась в странах на 80 или 90 % крестьянских.
И в заключение: общество, построенное марксистской партией, оказалось неустойчиво: распалось не под влиянием внешнего конфликта или природных бедствий, а под воздействием собственных сил разложения. Всё это вызвало обвальное падение интереса к марксизму.