одновременно могут плохо влиять на здоровье человека. Так что горбатый капитализм только могила исправит. Они могут спрятать свои попытки обмануть, но никогда не примут на вооружение наш социалистический лозунг: «Всё во имя человека, всё во благо человека». У них свои правила поведения, как говорилось в «Одноэтажной Америке»: «Те деньги лучше, которых больше».
Интересно, как закончили эту часть рассказа известные советские путешественники: «Мы всё время чувствовали непреодолимое желание жаловаться и, как свойственно советским людям, вносить предложения. Хотелось писать в советский контроль, и в партийный контроль, и в ЦК, и в «Правду». Но жаловаться было некому. А «Книги предложений» в Америке не существует. Поэтому люди едят мороженое мясо, солёное масло и недозревшие помидоры». Нам всё твердят, что в СССР не было гражданского общества. Что наши люди сидели, словно набравшие в рот воды, боясь хоть как-то покритиковать действие властей. А вот простые слова И. Ильфа и Е. Петрова, да и само их творчество, выдают этих болтунов с головой.
Как энергетик, я, безусловно, интересовался в Штатах моментами, связанными с этой специальностью. Конечно, трудно было изучить глубины состояния отрасли. Но, находящиеся на виду такие элементы, как электростолбы, по которым были проложены многочисленные трассы для подачи электроэнергии, телефонные кабели, провода уличного освещения и ещё что-то другое, по нашим нормам давно следовало бы заменить. Они были все изъедены жучком, не имели пасынков, были наклонены. Как будто специально для проверки их устойчивости, на многих из них ещё взгромоздили и тяжёлые трансформаторы. При первом небольшом снегопаде в провинции попадало немало таких ветеранов времён чикагской мафии.
Кстати, и сегодня эта эпоха далеко не ушла. Один любезный знакомый полдня возил меня по Вашингтону, объяснял, что и где находится и предупредил, что вечером лучше одному не гулять. Трудно было в первый день предчувствовать, когда станет темно. Да ещё в прекрасных музеях города, которые также заслуживают всяческой похвалы. Когда я вышел из одного из них, на улицах было пустынно и темно, тускло горело освещение. Я шёл совершенно один, но вскоре почувствовал, что ко мне пристроился конвой из трёх человек. Конечно, это могло и показаться после устрашающих рассказов, но мои попытки оторваться от парней, свернуть в другую улицу не помогли. Почти бегом я поравнялся с въездом в Белый Дом и неожиданно свалился ногой в канал, который проложили в асфальте, вероятно, для прокладки дополнительного телефона к президенту Обаме. Никаких предупреждающих ограждений не было. Падение моё сопровождалось грохотом, заодно и болью, но я этого не замечал, так как увидел, что от трёх соседних гостиниц ко мне бежали на помощь негры в форме швейцаров, и обрадовался им, как спасителям. В то же время мои преследователи не спеша удалялись, а потом куда-то быстро свернули в сторону. Всё кончилось благополучно. Но на следующий день я на всякий случай в «Музее шпионов» купил очки заднего