вдруг находится что-то такое, о чем и не думал, и подумать не мог. А оно – вот, нашлось… Как?… – развёл Яр руками.
– Вот и получается – музыку пишет Бог, и неважно, чьими руками он её играет. – я посмотрел в окно.
На противоположной стороне улицы стояла «ГАЗель» с белым фургоном, на борту которого была реклама мороженого – огромная спелая земляничка, купающаяся в пломбирных волнах, и под ней надпись: «Вкус земляники навсегда!»
– Вот тебе привет! – улыбнулся я, подзывая Яра к окну. – От Джона Леннона… или от Того, Кто пишет музыку. Я бы сказал, Strawberry taste forever.
– Да-а… – хмыкнул Яр. – Вот это – вставило!
Итак, Миха кончил играть, получил свою долю похвал, и, наконец, пришло Шурино время.
– Ну, что? Между первой и второй – перерывчик небольшой! – смакуя, произнёс он заветную фразу, и друзья наполнили свои лафитнички.
Миха поставил кассету со своим кумиром Билли Джоэлом, и далее беседа прерывалась лишь периодическими глотками. Никто никуда не спешил, и это придавало общению особую прелесть. Тем более, что Алик, отмечая свою победу над работорговцами, купил где—то по случаю ящик водки.
– Сидим плотненько! – подытожил Шура, узнав о приблизительном количестве оставшегося.
В разгар пиршества раздался телефонный звонок, и Миха после кратких переговоров объявил, что заседание грозит перейти в залегание, на что Алик незамедлительно ответил предложением выпить за закон перехода количества в качество. Предложение было принято абсолютным большинством и немедленно претворено в жизнь.
Где—то между второй и третьей бутылками в квартиру ввалились две девицы, одна из которых, как водится, была длинная, тощая и чёрная, а вторая – маленькая, пухлая и белая. Худая, Таисия, сразу положила глаз на Алика (он, впрочем, ответил ей взаимностью —кавказский синдром!) и начала жеманничать и улыбаться, а маленькая – Люся – посожалела о скудости стола и вызвалась что—нибудь приготовить для блага мужских желудков, на что один из желудков (как известно, желудок – самая эрогенная зона у мужчин), а именно Миха, ответил горячей благодарностью и готовностью помочь.
Таким образом, Шура остался один на один с зельем. Все мы знаем, что в борьбе с зелёным змием побеждает, как правило, змий. Так оно и вышло. Через некоторое время Шура отказался от лавров победителя (…победителей?..), отодвинул от себя рюмку (…рюмки?..), встал со стула (…стульев?..) и пошёл, шатаясь, к балконной двери (…или, всё—таки, дверям?..). «Головокружение от успехов…» – заплетающимся языком произнёс он, безуспешно пытаясь придать голосу стальные нотки кремлёвского горца.
Свежий морозный воздух слегка протрезвил, ядрёная «Астра» достала до мозгов не хуже бабушкиного хрена, и через десять минут Шура (он вообще—то всегда славился умением быстро трезветь…) ввалился в комнату как раз для того, чтобы увидеть торчащие в стороны тощие ляжки. Он шёпотом выматерился и прошёл в туалет. Пожурчал там в своё удовольствие