Игорь Леонидович Костюченко

Парфянская стрела. Роман


Скачать книгу

указать нужную цифру и делал пометки в блокноте.

      Когда Волохов заговорил об агентуре в Восточной Пруссии, Берия выбрал одну из папок в стопке на краю стола. Долго вчитывался, поправляя пенсне.

      Берия повернул настольную лампу так, чтобы лучше осветить лежавшую перед ним страницу. И вдруг…

      …достал из папки карточку. Небрежно, машинально. Отложил фото в сторону, перевернув изображением вниз. Волохов заметил: обратная сторона перечеркнута крест-накрест красным.

      Такие фото хранили в делах, которые подлежали списанию в архив. Ненужные материалы после провалов разведывательных групп. Красные карандашные линии означали одно – с агентом покончено.

      Ладонь наркома накрыла фотографию. Волохов с трудом отвел взгляд. Усилием воли он заставил себя сосредоточиться на сообщении об оперативной обстановке на прибалтийском направлении. Вынул из вороха депеш недавнюю.

      – Относительно группы номер семнадцать…

      Но Берия раздраженно махнул рукой. Внезапно прервал майора:

      – Постой.

      Волохов замолчал.

      – Хорошо, что читал.

      – Не понимаю, Лаврентий Павлович.

      – Гегеля читал. Хорошо, говорю, – пояснил Берия. – Полезная штука – философия. Границы раздвигает.

      Берия крутанул сильными пальцами фотографию, как бы играя с кусочком картона.

      – Значит, ты знаешь, Петро, чему учит нас товарищ Гегель. Замечательно. Гегеля стоит перечитывать.

      – Обязательно перечитаем, товарищ нарком. Потом. А пока совершенно нет времени. Столько работы…

      Волохов вновь взглянул на фото. Будто к коже прикоснулся электрод. Предательски вздрогнула жилка у виска.

      Нарком вздохнул. Вставая из-за стола, проговорил, будто с самим собой делился сомнением и сожалением:

      – Чертовски тяжелое время. Хозяин озабочен положением в Прибалтике. Красная Армия отступает. И этот Рафальский. Он, кажется, вздумал вести свою игру.

      Берия подошел к полке, на которой стоял графин, снял граненую стеклянную пробку. Оранжевые огни блеснули на гранях.

      – Чему учит нас философ Гегель? Диалектике. А что такое диалектика? И зачем она нам, большевикам? Живое древо практики не превратить в мёртвую догму. Согласен?

      – Разумеется, товарищ нарком.

      – Хорошо, что ты меня всегда понимаешь, Петр Николаевич.

      Берия, не спеша, налил в стакан воды. Графин легко позванивал о край хрустального стакана.

      – Разрешите, товарищ нарком, продолжать доклад?

      – Продолжай, дорогой.

      Лаврентий Павлович вернулся к столу со стаканом воды. Поставил. Закрыл папку. В недрах её исчезла фотография, портрет человека: анфас, профиль – их хорошо разглядел Волохов. Берия отодвинул подальше стакан, из которого так и не отпил ни глотка воды. Он сидел у лампы безмолвно, отрешенно. Слушал. Но слышал ли то, что говорил ему Волохов?

      После завершения доклада долго молчал, облокотившись на край стола. В отсветах лампы блестели круглые линзы.

      – Незаменимых