Шутка преподавателя была на грани фола и уж точно за гранью допустимой откровенности в общественных местах. Всё равно, что обсуждать запах изо рта.
Я неуверенно заговорил:
– Не знаю, учитель, стоит ли… Не припомню случая, чтобы пришлось, тем более, захотелось воспользоваться «Перугеном ISBN 0», как известно, возвращающим растительность к первоначальному виду с учётом возрастных изменений организма.
Правда, случались в моей жизни несколько эпизодов, когда в силу обстоятельств до ближайшей симотеки пять пар лаптей сносишь. На такой облом в моём кармане всегда лежит спасительная шапочка, а что под ней на голове вырастает – не знаю и знать не хочу.
Такого правила придерживается подавляющее большинство современных людей, и я считаю это оправданным. Рациональнее управлять процессом, чем пускать его на самотёк и сокрушаться плачевным результатом.
– Но укладку волос, например, можно сделать вручную, – возразил Мален-Дален.
– Это ж где?
– В парикмахерских. Они ещё существуют.
– Не знал… Но тогда всё гораздо хуже: полностью зависишь от чужой воли.
– А вы, молодой человек, значит, людям не доверяете?
– За небольшим исключением, нет!
– Вы излишне самоуверенны.
– Я уверен… В себе уверен.
*****
Вдруг запахло палёным. Это старший по пещере выдернул из костра головешку и поднёс её к самому моему лицу. От этого щетина начала дымиться, чернеть и скручиваться в крохотные крючочки. Не думаю, чтобы мне намеренно хотели причинить боль, скорее пещерный житель даже не замечал, что прижигает мне щёки. Просто у него были свои, трудные для понимания, цели и варварские методы их достижения.
Я, как цивилизованный человек, страдал молча.
*****
Теоретически подкованный стараниями Малена-Далена, я на практике продолжал эксперименты с шевелюрой. Развлечения тоже теперь носили интеллектуальный характер. Из любимого: прихожу в симотеку в нарочито хулиганском одеянии и, на контрасте, начинаю гонять персонал по замысловатым названиям образов из редких коллекций за последние десять лет. Персонал одновременно и в ужасе, и в восхищении. А я щеголяю знаниями нюансов завитых локонов, словно, сомелье оттенками вкусов дорогого вина.
Причина угадывается легко. Всё ради того, чтобы поймать одобрительный взгляд, однажды мелькнувший из-под полуопущенных ресниц девочки за партой у окна. Ради этого взгляда я готов был уничтожать весь перуген на полках симотек, впадать из крайности в крайность, нащупывать края дозволенного диапазона, за пределами которого сквозь поджатые губки-вишенки слышалось недоуменное «фи».
Для достижения результата мы склонны идти сложными путями, не жалея собственных сил, терзая нервы окружающих. А решение, зачастую, вот оно – простое, изящное, незаслуженно отброшенное «замыленным» глазом, как заранее бесперспективное. Остаётся только удивляться собственной слепоте и долготерпению