наверно, про такой город Угадай, – выговаривала охраннику Настя, – это богатый угольный регион! А это их лучшие архитекторы. Собрались в месячную прогулку по Европе.
– Про каски шахтёрские знаем, про город—то, может и слыхивали. А вот про таких горожан, да ещё архитекторов, – поди, ещё интеллектуалами себя кличут, – не очень, – бурчал, взятый за живое, старик. – Вытирать после них пол не буду. Хоть убейте. Вызывайте техничку. Буду звонить шефу. Так не положено!
Дело было в субботу.
Ковёр офиса гостеприимно защекотал мокрые Бимовские пятки, провалившиеся сразу же за дубовой дверью в турецкий ворс; и скрыл разогнутые для вентиляции пальцы.
– Тапочек, к сожалению, у нас нет, – извинялась девушка.
– Я ноги об ковёр вытер. Не беспокойтесь, – как мог утешал заботливую девушку Порфирий Сергеевич Бим.
– Наверно, так в сибирской интеллигенции принято, – соображала ошарашенная, типичная пуританка и чистюля, девушка—москвичка, – а клиенты эти… ну такие оригинальные и комичные… угадайгородчане… предлагали выкурить трубку… и с ними поехать. Ещё немного и я бы согласилась… Правда же, Евсеич, они ведь любопытные… и смешные?
– Ага, как «тупой и ещё тупее».
– А Вы разве по Москве в студенчестве босиком не бегали? Какой Вы скучный!
– Я в эти годы по Гулагам развлекался.
– Ивините, Евсеич, я не знала. Прости ради бога. Пожалуйста. Пожалуйста!
Чмок в щёку. Евсеичу такое обращение в новинку.
– Да ладно, дело обыкновенное.
Евсеич оттаял.
***
– Бим, ёп твою мать, мог бы подождать за дверью со своими мокроступами, – завозмущался Кирьян на выходе, – что они могли о нас подумать? Да и подумали наверняка.
– Оплочено за всё сполна, – расторопно отвечал Бим, – и за ковёр тоже. Они, бляди, кланяться нам ещё должны… а, если совсем по—приличному вести, то обязаны были ещё по коньячку налить и в кожаный диванчик усадить.
– С кофейком и пирожными? С лимончиками? В кожаный?
– А хотя бы и так! Не диспансер.
– Ну, ты даёшь!
– Ха—ха—ха.
– Диспансер. Бывал что ли там?
– Смотря в каком.
– В том самом бывал.
– Это тайна золотого ключика.
– Ха—ха—ха.
***
Идею с тайным подсыпанием в трубку хитрой травы подкинул Малёха Ксаныч в пригородном мотеле «Развесёлые подружки», что сразу за Казанью. Он убедил отца, во—первых, что не резон было просто так – без последнего кайфа – уничтожать его личную (проплаченную, правда, отцом) дурь. А второе это то, что край как нужно было нейтрализовать Порфирия Сергеевича на время перехода границы. То бишь, отодвинуть его от пива и уменьшить экстремизм, то есть от греха подальше, можно было только таким единственным способом.
Ксан Иваныч, подобающим манером улыбаясь и прищуривая