отпустили его в «Ла Масию», а сами вернулись переночевать в отель, – вспоминает отец Андреса Хосе Антонио. – Он был так близко, но в то же время так далеко – может, метрах в 200, в 300 максимум. Одна барселонская улица – улица Материнства – отделяла Андреса от отца, мамы Мари и дедушки по маминой линии. После того как Хосе Антонио в последний раз взошел по лестницам «Ла Масии» наверх, отведя своего маленького сынишку к двухъярусной кровати, которую тому предстояло делить с Хорхе Тройтейро, и вернулся в отель, семье Иньеста-Лухан тоже предстояло пережить беспокойную и тревожную ночь, полную сомнений и страхов.
Теперь, когда врата «Ла Масии» затворились, они втроем вернулись в свои номера в отеле Rallye, и каждый пошел своей дорогой, не обменявшись и словом. Сказать было нечего. Но Хосе Антонио долго в своем номере просидеть не смог – таким сильным было давление, которое он ощущал. Он зашел в лифт и спустился в кафетерий, где обнаружил дедушку Андреса, тоже мучавшегося от бессонницы в ту ночь.
«Я думал, я умру, кислорода в номере не хватало. Было ужасно. У меня была паническая атака, – говорит отец Андреса, вспоминая вулкан эмоций, обуявший его в ту ночь. – Я начал паковать вещи, чтобы возвратиться в деревню, но не мог этого сделать без своего маленького мальчика. Если бы не его мать, я бы забрал его домой. Его мать принесла самую большую жертву. Мари всегда говорила мне: «Если он уедет и добьется там успеха, мне придется жить без него шесть-семь лет». Мари теряла его. Хосе Антонио терял его. Марибель, его сестра, теряла его. Андрес терял их всех.
«Знаешь что? Я вернусь в «Ла Масию» и заберу нашего малыша! Я не могу больше терпеть это», – сказал своему тестю Хосе Антонио, убежденный, что он нашел идеального союзника и партнера в нелегком деле переубеждения Мари, чья воля казалась совершенно несгибаемой. Дедушка Андреса протянул руку помощи Хосе Антонио, а Мари пока даже не знала о готовящемся плане. Вскоре, однако, она о нем узнает.
«Мари, я забираю его обратно. Я прямо сейчас еду в «Ла Масию», я заберу его оттуда! И мы вернемся домой». Надорванный голос Хосе Антонио резонировал в фойе отеля, расположившегося всего в 50 метрах от колоссального стадиона «Камп Ноу». Но Мари, стойкая и сильная мать, помешала его замыслу. Ей удалось сделать это с применением всего нескольких слов – что так типично для семьи Лухан, – но в такой манере, что всем стало ясно: никто, даже ее собственный муж, не заставит ее передумать.
«Если ты заберешь его, ты поступишь как эгоист, – сказала Мари своему обезумевшему супругу. – Ты думаешь не о нем, Хосе Антонио. А тебе следовало бы подумать и о нем тоже. Хотя бы дай ему возможность попытаться. Мы приехали сюда, в такую даль, не для того, чтобы не дать ему даже шанса попытаться».
Когда Мари чувствовала себя самой слабой, она старалась придать себе сил и стать сильнее; по крайней мере, сильнее, чем отец Андреса. Они совершили эту поездку; они должны были воспротивиться хотя бы этому первому искушению повернуть обратно. У всех четверых членов семьи, оказавшихся в одном