поспешно подхватил баул, попытался что-то сказать напоследок – не успел. Его поспешно вывел из кабинета неумолимый Шилов. Лейтенант быстро вернулся, замер у дверей, ожидая новых приказаний генерала.
Генерал Елисеев подошел к огромной, во всю стену, карте театра военных действий, закрытую черной шторой.
– Войска армии генерала Демидова рвутся к границам Пруссии, – Елисеев отодвинул штору, – Немцы остановить его продвижения не могут.
Елисеев посмотрел на Агапова и добавил с особенным нажимом.
– Удачное покушение на Демидова может дать врагу шанс на перегруппировку сил.
Агапов встал, вытянулся, одернув гимнастерку – он понял, что вот-вот получит новое задание. И угадал. Генерал решительно приказал тоном, не допускающим какого-либо обсуждения.
– Собирайся, Агапов, поедешь в штаб фронта к Демидову. Разберешься на месте в этом деле…
Генерал Елисеев внимательно посмотрел на Агапова, оценивал. Помедлил. И наконец кивнул на стоявшего у дверей Шилова.
– Вот… Лейтенанта Шилова в помощь даю… Парень способный… Исполнительный…
Шилов, польщенный высокой оценкой генерала, мастерски щелкнул каблуками.
– К заданию приступить немедленно, – сказал генерал и протянул руку майору Агапову. Тот с чувством пожал ее.
– Успеха, товарищи. Надеюсь, вам удастся разгадать загадку этого… Шмуйля…
Полковник Смоляков поднял трубку телефона, выслушал кого-то на другом конце провода и сообщил Агапову.
– Ваш вылет через час. Самолет подготовлен.
Агапов и Шилов покинули генеральский кабинет.
Генерал задумался. Он долго всматривался в карту, на которой у голубого пятна Балтики сплетались в узел пучки красных, синих стрел, линий…
Глава пятая
Вильно. 1944 год, август
Город лежал перед ним в низине – такой далекий и такой близкий. С гребня холма, на который он вышел перед рассветом, хорошо были видны островерхие башни костела, шпиль ратуши, паутина кривых средневековых улочек возле рыночной площади, строгие прямоугольники кварталов предместья. В прозрачной дымке раннего, по-осеннему ядреного, утра открывшаяся перед ним панорама казалась фрагментом старинной гравюры, которую он рассматривал перед тем, как выехать на аэродром. В библиотеке особняка на Гассенштрассе, листая толстый фолиант Вайсенфельдского манускрипта, он решил, что все будет вот именно так, когда он вернется в этот город: обязательно выйдет к гряде холмов возле Южного предместья, придет туда перед рассветом, чтобы спокойно постоять у столетнего ясеня. И тогда он увидит, как вспыхнет над далекими шпилями розовая полоска зари, а потом – взойдет солнце. Он мечтал об этом рассвете все эти мучительно долгие годы. И наконец увидел его. Он жадно дышал пряным ароматом омытого росой осеннего леса, и был не в силах надышаться всласть.
Смахнув с гранитного валуна желтые листья, он присел на камень, снял и расправил