пор прошло много лет, Влад возглавил переселившуюся на Равнину Дебрянскую общину и ждал, надеясь, что кто-нибудь из ушедших вернётся и посоветует, что делать. Бежали дни, складывались в седмицы, в месяцы, годы, но никто не приходил. И в новый мир вернулся почти первобытный хаос.
Появились банды кочевников, которых Влад называл неопеченегами, отряды мутантов: людей-кошек, гориллоидов, медвян – бывших медведей, получивших зачатки интеллекта, и стаи насекомых – ос, пчёл, шершней и саранчи, обладавших странным разумом, далёким от всего человеческого. Все они хотели утвердить себя на просторах равнины, завоевать первенство, стать полновластными хозяевами занятых территорий.
Тысячу лет назад Катастрофа вызвала на Земле мутации у множества самоорганизующихся подсистем, каждая из которых достигла определённой стадии эволюции и обрела нечто вроде коллективного сознания. После Падения эти подсистемы, в основном гоминоиды, расселились вокруг Зем-Горы и начали сражаться за доступ к воде – основе жизни.
Лишь насекомые не нападали на людей первыми ради наживы и добычи да медвяне, проявлявшие необычную доброту. Остальные формы «разумных сообществ» предпочитали жить за счёт других, отнимая то, что им не принадлежало.
Дивий однажды сказал, что кто-то помешал Игроку, низвергнувшему Гею, полностью уничтожить Метавселенную людей, и без того пострадавшую от инфекции чужих физических законов, которая приобрела форму нагуалей, и Влад с ним согласился. По его убеждению, это мог сделать только отец, Ставр Панкратов, вложивший перед уходом в ткань пространства, в вакуум, некий дополнительный «страховочный регулятор», по которому в случае негативных последствий деятельности Геи и её противника человеческая цивилизация не должна была исчезнуть.
Что и произошло.
Но кто был противником Геи, с кем она играла, рискуя жизнями миллиардов живых и разумных существ, населяющих Метавселенную, оставалось загадкой до сих пор. На этот вопрос ни Влад, ни Дивий не имели ответа.
Конечно, это мог быть и Конструктор, получивший соратника в лице «Конструкторши», которую смог реанимировать интраморф-отщепенец, называвший себя файвером, Кристофер Кроули. Это мог быть кто-то из файверов, увлёкшийся реализацией собственных идей. И это мог быть совершенно иной разум, достигший определённого могущества. Что такие разумы могли существовать в Универсуме, сомневаться не приходилось. Вся Большая Вселенная, порождающая бесчисленное количество Метавселенных, являлась не просто стихией Хаоса, но живой и живородящей системой, Разумной Бесконечной Игрой!
А паранормы в изменившейся вселенной практически перестали владеть физическими полями, перестали быть магами и волшебниками, способными словом и мыслью управлять материей, многими физическими процессами. Какое-то их количество сохранилось: сам Влад, Улыба, Дивий, кое-кто из старейшин, сын Ясен, – но и они мало что могли изменить в жизни с помощью «магических» приёмов. Магия в новой плоской вселенной умерла.
А низменные желания у большинства выживших землян остались в приоритете. Иначе они не начали бы сбиваться в хищные стаи и банды, жаждавшие только