они раззадорились! Поставить бы каждого из этих людей на место их брошенных судеб. Или, что ещё лучше, заставить бы их трудиться над собой – ведь они больше всего на свете боятся переработать и решить, не дайте небеса, свои личные проблемы.
Амбер по должности положено общаться с ними. Многим из них на Револте уже не полагается медицинское обслуживание, потому что они прожили в клоаке больше пяти лет, а здесь их силы будет поддерживать добрая Амбер. Конечно, теперь-то револтисты рады работать, потому что на тех, кто не работает, еды вообще нет, даже синтетической.
Но недалёк час, когда слабые духом люди укатятся обратно на Револт, чтобы дальше глотать наркоту, трахаться, лениться и содержаться силами и средствами тех людей, кто честно трудится и, в отличие от револтистов, заботится о своих судьбах.
Им весело. Ну, разумеется, им очень весело – как может грустить человек без чувства сострадания или совести? Повылезали отовсюду, чтобы отхватить выгоду из горя честных людей, и радуются. Что за интерес у Амбер ко всем ним?
Иона закончила завтрак, а Амбер так и не вернулась. Оставила неубранный поднос. Иона сгребла всю посуду на свой и понесла сдавать на стойку.
Амбер сидит с револтистами уже дольше, чем с Ионой. Что такого интересного они ей рассказывают, что оно увлекает сильнее общения со старым другом? Как Амбер умудряется заставить её чувствовать одиночество, даже находясь рядом?
Оставался Енс. С ним Иона всегда чувствовала себя нужной и любимой. Что ж, если Амбер не хочет заботиться о нём, Иона сама отнесёт ему еду.
Когда Иона проходила с подносом мимо Амбер, та подарила ей серьёзный и холодный взгляд. Он даже заставил волосы на затылке встать дыбом – Иона не привыкла, чтобы смеющиеся глаза Амбер так смотрели на кого-либо. Но Иона не подала виду, что смутилась. Револтисты притихли, завидев её.
– Не рассиживайтесь здесь! Собирайтесь на работу! – крикнула Иона и направилась к выходу, стараясь удержать на подносе катающееся яблоко.
Иона вошла в комнату брата и Амбер – и оказалась дома. Вошла тихо, Енс даже не услышал. Он склонился над столом в полном сосредоточении. Иона не стала окликать брата сразу и задержалась немного, чтобы внимательнее изучить небольшое помещение, где он теперь жил.
Амбер расставила кругом свои деревянные поделки. Самая симпатичная – сова, по левую руку от Енса. Амбер всегда делала потрясающие игрушки – все дети, да и взрослые, с ума по ним сходили. На пол постелили разноцветный ковёр, сшитый из кусочков. Стопку музыкальных дисков, бессменных спутников Енса, Иона нашла на стуле, рядом с ворохом его одежды. Любви к простым джинсам и мятым бордовым и фиолетовым рубахам у брата за годы жизни на модной Талерии явно не убавилось. Две из трёх огромных сумок Амбер поставили у стены и ещё не разобрали. Амбер оставила на кровати тоненькую короткую ночную рубашку с кружевами, Иона прежде даже на картинке не видела настолько