«историк» Николая Усков7, который с ранней юности ненавидел. Советский Союз, естественно, как сам пишет. Вот и кто тут ностальгирует по советским временам? Ведь без их страшного жупела – расстрелов, психушек и жаб, жаб, жаб они и сами потеряют смысл. Им надо кого-то или что-то ненавидеть.
Так вот и возникает вопрос: чем тот же господин Усков отличается от презираемых им людей, распаляемых пропагандой, для которых объект ненависти находится там? Местоположением объекта ненависти и только? Чем он, научившийся с детства, ненавидеть отличается от тех же большевиков, в его терминологии, которые якобы культивировали исключительно эту ненависть? Или это детская такая травма и месть за отсутствие любви? Да и почему он свое юношеское переживание ненависти распространяет на все пространство здесь? Что-то мне подсказывает, что раз человек мыслит категориями болота и жаб, то они и будут преследовать его всю жизнь. От этих своих жаб сложно убежать. Потому как любить надо. Если же окружаешь себя жабами, то они и будут всегда водить вокруг тебя хоровод.
С другой стороны, если будешь настаивать, что Россия – здесь и нет более никакой, то тебе вмиг разъяснят все твои заблуждения. Что здесь – поле битвы хорошего, малого, творческого с большим, агрессивным и реакционным.
Вот и другой человек страдает. Уже не историк, а писатель Виктор Ерофеев.8 Он не переносит Россию в иные географические измерения, у него Россия – в голове. И это, как раз, настоящая, которой в реальности практически нет, «сошла на нет», находится на грани вымирания.
При этом России две: моя и другая, чужая. Настоящая и агрессивная, инфернальная, призрак. Россия Тургенева и Россия Победоносцева. Между ними шизофреническая ситуация бесконечной ненависти и противостояния и совершенно нет любви.
Та другая – имперская. У нее «танки, ядерные бомбы, ксенофобия, сладкие, как конфеты, патриархи, завоеванные земли, самолеты, лихие пропагандисты-империалисты». За ней массы. Они «полупреданные-полумеханические обожатели сильной власти». Всех их и людьми то едва повернется язык назвать. Кто не с нами – тот не человек – классическая по нынешним временам формула.
Эти две России, как две дерущиеся бабы. Одна тощая, незаметная. Тургеневская девушка с верой, что еще можно перевоспитать, переделать свою визави. Другая – ядреная, боевая, но с трухлявым нутром. Она накинулась с ненавистью. Ненависть – это ее все, иначе она бы не была такой ядреной. Ненависть спасает до поры от внутренней трухлявости.
Ярая баба топит в говне его умозрительную Россию, та тонет, но всегда вновь выплывает. Такова история: две бабы дерутся, две России, примиряются на какое-то время и вновь друг друга колошматить. Все это движется обидами толстой бабы, у которой «ни скорости творческой мысли, ни гениальных озаренией. Она умеет давить, храпеть, врать. Мастер хитросплетений, режиссер провокаций, она ловко прикидывается