лимузине Гена. Я влезу в машину, чихающий, промокший до трусов под осенним дождем. Скажу:
– Спасибо, товарищ! Моя жизнь была в твоих руках…
(Тьфу! Придет же в голову такое…)
Короче, он даст мне сколько-то баксов, чтобы хватило на дорогу до… Да какая разница! Хоть до Тихуаны! Он ведь друг!
А Гена продолжает, важным отточенным тоном делового человека, да еще и акцент английский зачем-то пытается подделать:
– Па-а-анимаешь, Саня, у меня есть друг, хороший человек, я ему очень многим обязан. Его зовут Майкл Белл.
– И что дальше?
– Он ученый, начинающий, правда… Историк. Год назад был в Москве…
– Что ему нужно? – холодно, как ножом на морозе, резанул я. – Ни хрена не па-а-анимаю… Говори прямо. Только постарайся без биографической растушевки композиции.
– Да погоди ты. Не спеши. Куда так торопишься?
– Грядки поливать. На дачу… У меня отпуск. Дорожу каждой секундой.
– А где твоя дача?
– Ха-ха-ха! Как где? Там, где и положено, Гена, в деревне. Ты короче можешь?
– Саня, пусть он к вам в гости приедет? Ненадолго? Покатаешь его по провинции, культурную программу подготовишь.
Я помедлил с ответом. Задумался.
– Не… Мне лень. Еще чего! Культурную программу… Нет. Я в заслуженном отпуске. Пускай твой френд в фирму обратится. Па-а-нимаешь?
– Фирма ему не подходит. Там крайности – либо Кремль с Эрмитажем, либо – мордобой с баней. Саня, он обещает хорошо заплатить. В пределах разумного, конечно.
Вот странно, да? Странно потому, что «хорошо» почему-то никогда не вписывается в пределы «разумного», как ни пытайся. (Это касается не только денег.)
В голосе Гены мерзкими глистами заскользили неприятные просительные интонации:
– Сань, пож-а-а-а-л-у-й-с-т-а. Я уже сказал Майклу, что ты согласишься. Сань… Будь другом…
Какая же дешевка, подумал я, а сам сказал:
– Гена, у нас тут неподалеку военный полигон расположен, почти секретный. Вдруг твоего друга органы повяжут? Как шпиона? Пытать станут… электричеством! Как-то бессовестно ты обещания раздаешь, да еще от чужого имени.
– Нет, не повяжут, – неоправданно уверенно, на мой взгляд, ответил Гена. – У него все бумаги будут в порядке. Он тихий мирный ученый… Ты там прайсик составь. Подсчитай реальные расходы, и умножь на два. А потом письмом мне кинь. Ок?
– Ок, Гена, так и быть, уговорил. Только сразу говорю: если он республиканец, то я прайсик на три умножу. Ок?
Пришел черед задуматься Гене.
Пауза. Вздох.
– Как ты угадал? Он и вправду республиканец… Но все равно – Ок!
Попрощались. Кажется, Гена не понял моего тона, не уловил в нем изящных ироничных вкраплений. Принимать в гости американца не хотелось. Но письмо я забавы ради написал в тот же день. Во время составления «прайсика» сидел и наслаждался – от него веяло искрящимся позитивом.
– Вдыхание