Все будет культурно, к тому же он ученый. Историк!
– Ты всегда так говоришь… «Все будет культурно!» Этот – писатель. Этот – ученый. А этот – буддист, чуть-ли не лама с Тибета. А в итоге… Сам знаешь… Никакой культуры.
– Знаю, – виновато произнес я. – В итоге банально и некультурно напиваемся. Знаю. И даже каюсь. Вера…
– Ты всегда каешься. А в итоге…
– Снова каюсь, да?
Она покачала головой и вышла из комнаты.
Послал недописанное письмо Гене, о чем благополучно забыл на следующий день.
И вот он позвонил через две недели, в середине августа. Голос у него был таким счастливым, словно он поимел зараз, в особо извращенной форме, все налоговые органы Нью-Йорка.
– Саня! Мы оценили твой бесподобный юмор! Встречай Майкла в Шереметьево-два. Записывай рейс, время…
– Э! Гена?! – возмутился я. – Ты это серьезно? Постой… Что за шутки?
– Нет, я не шучу. Записывай… Хотя можешь и не встречать, у меня есть твой адрес, он сам доберется. Бай-бай!
Короткие гудки.
И что прикажете делать? Дурацкая ситуация. Неужели я и адрес ему посылал? Зачем? Ох, дурень!
Жена даже не удивилась, когда я ей сообщил, что скоро заявится некий Майкл. Майкл Белл. Миша-Колокольчик!
– Я как сердцем чувствовала, – сказала она. – Не к добру все это. Но ты встреть его, а то некрасиво получится…
Не к добру? Да нет, вроде обошлось без жертв… Но, черт побери, даже приезд ламы не ознаменовывался такими захватывающими, а порой и мистическими приключениями… А уж лама знает в них толк.
Но давайте я расскажу вам все по порядку. Хорошо?
Не проходи мимо!
К похожему на разграбленный термитник аэропорту приехал за час до прилета Майкла.
Сидел в машине. С неподдельным интересом наблюдал за стариканом в шикарном джипе. Машину, наверное, пенсионеру подарили дети в знак признательности за правильное воспитание, приведшее их к материальному благополучию.
Через пару минут, не выдержав, достал телефон. Снимал, как шпион, через полуоткрытое окно. Дед тщетно пытался припарковаться. Было видно, что ему мешала врожденная робость советского человека. Я представил на месте его машины необъезженного, неукротимого буйного дракона. И вот этим блестящим зверюгой рулит махонький такой сухонький старикашка в клетчатой рубашке с закатанными руками. Заметив свободное место, дед в очередной раз попытался развернуться, но так, будто и права ему подарили вместе с машиной, два-три дня назад.
Вперед-назад! Назад-вперед!
Тормозит. Голову высунет, посмотрит, не задевает ли кого, ненароком, платок достанет, пот со лба вытрет. Финал этой битвы меня разочаровал. Дед так и не припарковался. Не помял ни одной машины. Потыкался-помыкался, матюгнулся, развернулся, и уехал. Совсем уехал… Сдался. Зачем приезжал? Потренироваться? Мне стало жалко этого старика, – ему по пустыне надо ездить, наперегонки с верблюдами, а не по нашим, богатым