в моих ушах, когда я рухнул на спину, сжимая в руках то, за что пытался ухватиться… Это была сломанная дубовая ветка.
Я лежал под большим деревом, сорванные моим падением листья продолжали сыпаться мне на лицо.
Отбросив ветку, я быстро сел и ошалело огляделся по сторонам.
Ни комнаты, ни мадам Матильды, ни поганого кота!
Меня окружал густой лес, сквозь раскидистые кроны били солнечные лучи, в кустах возились и щебетали птицы. Птичья перекличка да шелест ветра в ветвях – вот все звуки, которые до меня доносились. Мне редко приходилось попадать в лес, где не слышно было ни музыки с ближайшей турбазы, ни гудков электрички, ни людских голосов. Да и приходилось ли вообще?
ДЬЯВОЛЬЩИНА, ГДЕ Я?!
Я уже стоял на ногах, стараясь не паниковать. Неужели я зря обвинял Матильду Деркач в шарлатанстве?! Уж не знаю, что там нахимичила эта ведьма, но подобного аттракциона наверняка не увидишь даже в шоу Дэвида Копперфилда. Не говоря о том, чтобы попробовать его на себе…
Справа между кустами прошмыгнула проворная тень, я краем глаза успел заметить огненный мех и длинный хвост. Лисица. Ни разу не видел лис вне зоопарка…
Эту мимолетную мысль неровным галопом догнала другая, и я замер, сжав кулаки.
А вдруг я вообще не в нашем лесу?! Вдруг в результате манипуляций мадам Матильды я отправился прямиком, куда стремился – в желанные Штаты? Что, если Матильде Деркач удалось заткнуть за пояс того израильского чудодея, Ури Геллера, который хвастал, будто пару раз телепортировал себя на несколько километров? А слабо ему перекинуть такого здоровенного парня, как я, через Атлантический океан?
Несколько мгновений я дико оглядывался по сторонам, взвешивая вероятность такого события, и наконец решил, что занимаюсь полной ерундой. Сколько бы я ни торчал под дубом, напрягая гудящие мозги, ничего умного я все равно не придумаю. Нужно двигаться, чтобы найти кого-нибудь из местных жителей. Я задам ему наиглупейший из всех возможных вопросов: «Где я?» – и уж в зависимости от ответа буду орать или «Ура!» или «Караул!»
Вытряхнув из волос остатки листьев, я одернул рубашку и решительно двинулся вперед.
Уже через сотню шагов я окончательно убедился, что лес не наш. Тут было слишком чисто. Ни одной бумажки, ни одной пластиковой бутылки – как будто над этой чащей поработали энтузиасты «Гринпис». И я никогда еще не видел таких огромных дубов, такого буйного подлеска, такого множества птиц и зверей. На ветвях стрекотали белки, один раз вдалеке между стволов промелькнула массивная темная зверюга, похожая на кабана, потом я вспугнул из травы большую птицу с ярким оперением… Елки-палки, фазан! Нет, под Питером точно нет таких лесов!
Наконец впереди замаячил просвет, и, продравшись сквозь густой ольховник, я вышел к реке – неширокой и быстрой, шумно мчащейся по камням. Слева, в паре десятков шагов, я заметил перекинутое с берега на берег толстое бревно и решил перейти по нему на ту сторону.
При виде следов топора на стволе на душе у меня полегчало. Этот мост, каким бы он ни был примитивным, явно сделали люди, и к нему подводила узкая тропинка, наверняка тоже протоптанная людьми. Не хотелось бы мне очутиться в какой-нибудь