часом с ней не общались?
– Ну, разве что в твое отсутствие, – иронизировал голос.
– Кажется, переобщались. Звучишь в точности как она. Но мне бы просто вырваться, а дальше…
– Ооо, – простонал голос. – Дальше совсем беда, если уже на вопросах засыпался.
– Да умолкни ты! – чуть ли не вслух выругался Рома.
«И где Колю носит?» – подумал Рома, чувствуя, что дверь ему не открыть, а стоять на снегу холодно. «Где эта женщина с выводком собак? Может, она дверь открыла бы?» – подумал Рома, и тут же дверь со звоном открылась, но вышел оттуда дед. Он был из тех алкашей, что первыми стоят у магазина в домашних тапках, трениках и куртке на тельняшку или голое тело.
– Слышь, это, – сказал он и покрутил головой. – Курить не найдется?
– Отец, слышь, иди домой, вон руки дрожат, – Рома, обычно жалеющий таких людей, отреагировал довольно грубо.
– Чего? – с возмущением, удивлением спросил тот.
– А что слышал, бать, давай, иди домой, нечего шататься.
– Ах ты, щенок, – с улыбкой сквозь зубы процедил тот. Позади него послышались шаги. Тучного вида женщина спускалась в халате, нервно пыхтя:
– Куда собрался? – и бац, в голову ему. Кулаком. Рома аж отшатнулся. – Домой пи*дуй, уходильщик хренов. Я те уйду, я тебе так уйду! – она сняла со своего плеча полотенце и начала стегать мужика. «Бате», как раз в голову прилетело от жены, так он на улицу выкатился, даже тапки потерял – так в подъезде и стоят, а они уже вовсю на крыльце машутся. Мужик, правда, не бил ее, только защищался руками от ее хлестких ударов.
– Паскуда такая! Всю ночь бухал, на работу снова не выйдешь! Откуда водку взял, я спрашиваю?
– Так Люсечка, не пил я водку, вот те крест, – бормотал тот, принимая удары полотенца.
– Ах, не водка, а почему ты бухой как свинья? Я когда уходила на дежурство, ты спать ложился! Когда успел нажраться? Откуда водку взял?
– Да говорю тебе, ты глупая женщина! Не пил я водку, – а сам на ногах еле стоит. Дал ей отпор, сам отбежал на пару шагов. Это немного заставило ее утихомириться.
– А что тогда пил? Раз не водку?
– Вино, вино я пил, Люсечка! – с вызовом сказал мужик.
– Гляньте на него, люди добрые, вино он, скотина такая, пил. А еще что пил? Шампанское?
– Шампанское! – подтвердил тот. «Люсечка» вдруг перестала юморить и испуганно так руку к лицу поднесла.
– Как шам-шамп-шампанское?
– А вот так: вино пил, шампанское пил и еще лабуду твою эту, – и пальцами цокает, вспомнить пытается. – Ликер твой чуть-чуть, во! – вспомнил, наконец.
– Ты сволочь проклятая, – на всю улицу заголосила «Люсечка» на самой высокой ноте. – Идиот! – и разрыдалась.
– Говорил же, не пил я водку, чего теперь-то орешь?
– Это на Новый год заначка была! Алкаш чертов! – и снова давай его полотенцем охаживать. Затем устала и быстрым шагом пошла к подъезду, швырнула в него тапки и посмотрела на Рому.
– Что стоишь? Заходи и закрывай!