почти пятнадцать минут спустя после моего ухода и заговорить с парнем.
– Кстати,― продолжила я, не дожидаясь, пока Сэм повернется ко мне лицом. Пока меня не было, он слушал музыку и отвечал на чьи-то сообщения. Даже сейчас не мог просто убрать телефон в карман и забыть про него. Но я ничего не сказала по этому поводу. ― Стейси сказала вчера, что мы вроде как были знакомы раньше. Или я неправильно ее поняла?
Миллер покосился на меня несколько неоднозначно, пока не выдохнул с улыбкой на губах.
– Черт… я хотел, чтобы ты сама вспомнила меня.
– Как эгоистично, ― я засмеялась, ― я свое детство совершенно не помню, а ты надеялся, что я вспомню тебя?
– Но ведь Алекса и Ник ты не забыла.
– Конечно, ведь мама с первого же дня твердила мне о моей лучшей подруге, ― я засмеялась, но мысленно чертыхнулась, когда осознала, что вновь покупаюсь на его обаяние. ― Но тебя вот… не помню.
Я даже не осознала, как сама пригласила Миллера войти в дом. Но то, что он не отказался, неслабо меня обрадовало.
В доме царила тишина и спокойствие. Ничто не нарушало течения времени, до тех пор, мы не спугнули его своими громкими и неуклюжими шагами. Неуклюжими потому, что я чуть не упала, переступая через разбросанную обувь.
– Ладно, мы, ― Сэм посмотрел куда-то в сторону, словно что-то вспоминал, ― сидели с тобой за одной партой.
– Серьезно?
– Да, на математике и иностранном.
– Точно, только там парты были двойные… да, я помню. ― Я не скрывала улыбки. ― Но вот только парту, а не тебя. Так ты подсел ко мне, полагая, что это каким-то образом заставит меня тебя вспомнить?
– Да нет, просто хотел поболтать с тобой, но ты была очень… загруженной, мой план провалился, и я решил немного подождать.
– Тебе стоило напомнить о моей кукле с розовыми волосами, она-то вечно сидела на моем учебнике по математике в детстве…
– Ах, точно, ― он засмеялся. ― Это мерзкое создание с откушенным ухом!
– Она вовсе не была мерзкой! ― наигранно огрызнулась я.
– Пожалуй… но до того момента, как мы разрисовали ей лицо фломастерами!
– Это сделали мы? ― сердце кольнуло какой-то неожиданной радостью и восторгом. ― То есть мы с тобой?
– А кто же? Кому еще в голову придет мысль, что помада для губ должна быть зеленого цвета?!
Мое настроение поднялось до пятидесяти по десятибалльной шкале. Понимаю, слишком громкие слова с нарушением математических законов, но это действительно было так.
– Итак, моя малышка Битти сгинула из-за твоих ужасных предпочтений в косметике…
– Они не были столь ужасными, ведь глаза мы ей вместе клеили.
– Что? ― я совершенно не помнила этого.
– Ну, глаза из картона, ― он пожал плечами. ― У тебя была тетрадь с русалочкой на обложке, и мы решили, что ее глаза будут смотреться лучше, хотя как они могли бы смотреться лучше!? ― он вскинул руки, словно сам поражался нашей глупости. ― Помню, ты тогда