хоть ты тресни. Эдик подумывал о том, чтобы тиснуть у старух верёвки, на которых те сушили своё terrible y enorme исподнее, но его терзали сомнения в их прочности. Да и по шее огрести снова не хотелось. Не то, чтобы он боялся, но это было просто не стоящее дело для настоящего мачо.
За хорошим канатом следовало ехать в соседний посёлок. Там у местных рыбаков можно найти всё, что пожелаешь. Эдик решил не доверять такое ответственное дело кому попало, и сам отправился в посёлок на велике.
Вскоре во дворе появился Толик. Он был обязан знать, что и где без него творится нехорошего. Излишняя активность приятелей была весьма-а-а подозрительной.
– Чё за ботва? А это чё ещё за ящик? Уж не контрабанду ли возить собираетесь?
– Да какая контра, начальник, это мы за грибами будем ходить летом, – хотел отмазаться Гаша.
– Ага, я чё ваще на барана похож? – сказал Толик и сделал взгляд ещё подозрительнее.
– Бледнолицый брат правду говорит, – гордо ответил Мокасин. – Я знаю такие места, где грибы размером с таз и их там очень много, хау!
– Чё вы мне тут втираете, а? – разозлился урядник. – Я вам щас такие грибочки устрою, простым поносом не отделаетесь! А ну колитесь, зачем ящик и где ваш третий подельник?
– А ордер у тебя, например, имеется? – вдруг осмелел Гаша. Ему смертельно надоел этот вредный мент. К тому же Толик был сегодня почему-то безоружен. Видимо забыл пистоль у старух. А может, и вовсе где-то выронил.
– What the fuck is this?! – хотел было заорать Толик, но забыл, как правильно это произносится и только выразительно икнул и повращал глазами. Без пистоля было стрёмно возбухать, и он примирительно предложил закурить, если есть у кого. Гаше не хотелось угощать мента папиросой, но плохой мир лучше хорошей войны, и он решил не жадничать.
Мокасин хранил суровое молчание. Поняв, что ничего ему тут не обломится, Толик решил ретироваться и прийти попозже, но уже при оружии. Вот тогда они живо все расколятся и даже будут умолять допросить их ещё по разу. Он шёл позади сараев и с упоением придумывал разные и заковыристые способы мести, поглядывая по сторонам: не сверкнёт ли где воронёная сталь его табельного оружия.
ГЛАВА 2.
В рыбачьем посёлке царило оживление, и витало тяжкое амбре из смеси запахов рыбы и самих рыбаков, нещадно смоливших самосад и подолгу не видевших баню. Эдик считал себя натурой утончённой, и у него жестоко сводило ноздри от подобных ароматов. Но он также являлся настоящим разведчиком. Поэтому, не смотря ни на что, упрямо пилил на велосипеде в гору, где находилась контора.
Заведовала тут всем дородная и потомственная рыбачка Клава. Вернее Клавдия Петровна Репкина. И, хотя ей было порядком за пятьдесят, выглядела она, как и её фамилия, крепкой и ядреной. Зная, что на халяву тут ничего не обломится, Эдик решил действовать обходным путём. Он взъерошил свои испанские кудри, расстегнул до пупа рубаху, обнажив не менее кудрявую грудь, и с понтами подкатил к необъятному, как и его хозяйка, столу.
– Buenos dias,senora! Как удивительно видеть в таком суровом