тогда и получишь что хошь. Тем более, если ты не женат. Пойдём-ка в закуточек.
Эдик плёлся за широкой кормой Клавы и никак не мог догнать, что она имела в виду, когда вспомнила о его семейном положении. Но когда дверь на складе с шумом захлопнулась, а Клава лихо скинула необъятный халат, у Эдика волосы, все что есть, встали дыбом, и его прошиб холодный пот. Перед ним было не просто страждущее тело. Это тело могло поглотить его целиком, без остатку. Эдик тут-же дал себе слово, что если останется жив, то в будущем будет расплачиваться исключительно деньгами.
Прошло немногим более трёх часов, когда из сарайчика вышла тень, туго обвязанная толстым канатом. В этой странной фигуре с трудом угадывалась личность Гонзалеса. Эдик что-то невнятно бормотал по-испански. Отчётливо было слышно только два слова: Esto imposible.
Он с трудом оторвал от сарайчика свой велик и пошёл обратно в деревню пешком. Внезапно его осенила догадка, почему местные мужики предпочитают подолгу не мыться. Это ведь защитная реакция! Для большинства из них подобная встреча в сарайчике могла стать последней.
Отойдя подальше в лес, Эдик устало прислонился к древней сосне и выпал из этого мира. Ему чудилось, будто тело его стало лёгким-лёгким, и он воспарил над верхушками деревьев. Небо было необычного белёсого оттенка. В глазах немного двоилось, но вскоре стало видно лучше. Сзади раздался оглушительный рёв, и что-то сильно щёлкнуло в обоих ушах. Затем стало тихо-тихо.
– Вот и кердык мне настал, – подумал Эдик и оглянулся в поисках какой-нибудь нечисти. Ангелы за ним вряд ли придут. Но кругом царила всё такая же белёсая марь, и никто не спешил его жарить на сковородке.
– Неужели прав был Гаша, когда болтал про свои астральные полёты, и я сейчас торчу где-то без собственного тела? Во прикол! А ведь приятно-то как! Скажу кому, не поверят.
Он попытался себя оглядеть, но увидел лишь неясную тень. Внизу тоже было ни фига не видать. Такое же марево. Эдик решил немного тут повисеть и отдохнуть между делом. Время совсем не ощущалось, и лень было вообще о чём-то думать. Мимо неслышно проплыла чья-то тень.
– Эй, кто тут? – хотел крикнуть Эдик, но язык его не послушался, да и не было у него теперь языка. Однако тень услышала его и бесшумно приблизилась. Ничего страннее Эдик в своей жизни ещё не видел, хотя как разведчик повидал не мало. Существо было похоже, скорее, на большой мешок, но у него имелись глаза. Два вполне обычных глаза, где-то посередине.
– Ты кто такой будешь, Глазастый? – подумал Эдик.
– А как ты считаешь? – подумал в ответ мешок.
– Ну, на рогатого с вилами и сковородой ты явно не похож.
– А, ты про этих. Так их видят те, кто в них верит.
– Ты хочешь сказать, что я верю в мешки с глазами?
– Сам ты мешок. Это ты так меня видишь. А вообще я сам по себе. В меня необязательно верить. Впрочем, как и в тебя. Ты ведь тоже существуешь не оттого, что в тебя кто-то верит.
– Ну, замутил ты, Глазастый. Можно так тебя называть? – спросил Эдик.
– Называй, как хочешь.
– А я Эдуардо Гонзалес,