нет? Тем более, что его организация за эту болтовню еще и благодарит материально. Раз в месяц из портфеля Рюмина появляется плотный запечатанный конверт, а в нем двадцать банкнот по десять тысяч йен – так сказать, на проезд. Немного, но на проезд достаточно. И должность у него, в общем-то, не официозная, не совсем посольская. Он представляет чудесную общественную организацию Росвоскооперация, которая налаживает связи с друзьями России на Дальнем Востоке. А также с некоторыми соотечественниками за рубежом.
Сам Рюмин в прошлый раз хвалился, что успешно провел перепись соотечественниц-хостес в токийских барах. Составил на них полную базу данных. Для порядка, конечно. Чтобы поставить на учет этих хостес, ему пришлось много потеть. Как это он сказал? «Семь потов ушло». Все-таки до чего колоритный язык! Интересно, почему именно при переписи хостес надо было так ужасно потеть? Впрочем, он ведь всегда обильно потеет…
– Что новенького, профессор? – игриво осведомился Рюмин, опустошив полбокала. – Чем порадуете любителя японской культуры и научно-технического прогресса? Хотя техника, конечно, не по вашей части. За этим придется в Цукубу наведаться.
– Ничем не порадую вас, Рюмин-сан. За эти две недели ничего особенно нового не проистекало. Вы же знаете – лето. Наши ученые и неученые все отдыхают.
– Неужели даже наши друзья из Общества Русолюбов не проводят своих семинаров?
– А, да! Последний семинар у наших специалистов был только что, в начале июня. Я вас уже по телефону оведомлял. Тогда еще обсужали речь вашего президента Зайцева на саммите в Осло.
– Вы это упоминали, но без подробностей. И что наши друзья говорили?
– Говорили, что такого они еще никогда не слышали.
– В каком смысле? Им так понравилась речь?
– Наоборот. Особенно, когда он помянул про северные территории.
– А-а… Такие, значит, у нас друзья! И кто это сказал?
– Профессор Камата. Он еще много разного сказал о вашем доскопочтенном президенте. И о вашем кабинете. И о вашей Думе тоже.
– Значит, он не наш друг?
– Не знаю. Наверное, не ваш. И уж точно не мой. Он написал такую рецензию на мой перевод Федора Михайловича, что кому-то надо сделать сэппуку[2] – или ему, или мне. Вы ему визу больше не давайте!
– На какой перевод, простите?
– Ну конечно, на роман Федора Михайловича «Идиотки».
– Кажется, у Достоевского все-таки «Идиот», а не «Идиотки». Хотя… Простите, я забыл, что в свое время сам министр культуры Российской Федерации вручил вам почетную грамоту за этот замечательный перевод. Тогда нет вопросов.
– Вот! И не надо вопросов! Я так прочитал этот мастерпис и дал свою интертрепацию. Да, я Федора Михайловича исправил там, где он ошибся. И стиль у него иногда ковыляет – пришлось улучшевать. Переписал несколько глав и получилось гораздо намного лучше – сам господин министр культуры признавал. Он, наверное, прочитал весь мой перевод. Может быть, он даже прочитал оригинал.