Никушу… Да? – смотрю на Мишку.
– Не вопрос, друже! – Хрипло хохочет тот, откидывая челку на лоб, и, когда проходим мимо, обжигающе шепчет в ухо, гортанно, с прононсом: «Что, не терпится? Понимаю. В купе неудобно было, конечно. Она же – королева!»
– Да, знаешь ли, – В тон ему отвечаю я… – Никушка рядом, и пульс – пятьдесят три. Два раза сознание теряла. И – духота такая, что у меня глаза ломило… Окно не открывалось… Я ее просто выносил в тамбур. С проводниками не поспоришь…
…Мишка в ответ только широко раскрывает глаза. Скулы его каменеют, и он порывисто несется вглубь холода, зеркальных дверей, окон, ниш..
– Вот, королева, сейчас тебе ванна будет.. Ты с чем хочешь: богемская соль, гиацинт, лаванда, фрезия, что?
– Лаванда. – Она осторожно сжимает мою руку двумя пальцами. – От головы хорошо, Миша.
– Сей момент, my lady, только кран открою… Грэг, вот термометр, воду потом проверишь, если…
– Разумеется, А ты, если что – в «скорую» – сразу.. – беззвучно, почти что – подбородком, шепчу я, ощущая на запястье, мельком, цепкие пальцы друга. Встретиться глазами – достаточно. Всегда. С детства.
***
Интересно, сколько раз в день, за ночь, он хочет ее? Сколько раз имеет? Эту маленькую колдунью – стерву, с огромными глазами, в собольем палантине.. Где она взяла соболий палантин в наше время, профессорская моль?!!…Нет, она не моль.. Говорят, писательница. Европейские бестселлеры пишет.. Стихи.. Какой то такой улет, что сметают из магазинов за ночь… Кто теперь в магазинах по ночам? Демирова, в своем скользящем плаще- пальто, с ухоженными руками и в темных очках.. А шея обвисла.. все равно… Неприятно. За ***десят.. не спрячешь…
Ну, да… А волхидка2 в палантине – соседка по площадке моей Годивы3 сонной, которую хочу все время, до мурашек в спине и кончиков стоп, до головной боли…
– Слушай, едем, может, хоть Эффи тебя растормошит? Сколько можно рисовать черт знает что?… Какие то линии, зигзаги…
…Я выдираю из под ее локтей бумагу, сминаю верх, и тут только замечаю, что из волн, линий, зигзагов и штрихов на меня смотрит лицо.. Точнее, дерзновенный лик.. Ангела.. С переливающимися глазами и персиковым овалом щеки… Что глаза меняют цвет переливаются.. это я знаю точно.. Сапфир.. Аметист, аквамарин.. Когда страсть настигает ее, накрывает с головой, как волна – цунами, она не кричит, просто кусает губы до крови… Раскрытое, влажное, капельками, ее лоно.. На этой белой кровати… Тахте. Я видел, как вносили мебель на второй этаж. Белую, в стиле кубов и пирамид… Совсем немного. И – книги… Рамы, картины… За месяц до их приезда… Я тогда еще не знал, что это – она. И что она не кричит во время занятий любовью.. А просто – выдыхает его имя… А моя рыжая лиса не выдыхает. Чертит что то, коготком, на моей спине и сплетает ноги… И, молча, остановившимися зрачками, смотрит в потолок.. И тогда я врываюсь в нее. Грубо, по волчьи, зверино… Остервенело… И в этот