числе и за Катей. Увидел, что у Кати на глазах появились слезу, и она опустила голову, затягиваясь сигарой.
«А почему сразу не снял перстень?» – неожиданно спросила Саша, одевая его на средний палец левой руки. «Не был уверен, что ты примешь мое предложение, честно говоря… А надевать перстень на палец, с которого только что снял с кожей – бесполезная затея!»
«Да я бы дала тебе согласие только из-за этого перстня, Мефистофеля и квартиры в „Лебеде“! Заведу там свору маленьких собачек и мраморного дога, и буду по утрам и вечерам, выгуливать, вместе с профессорами и доцентами института, выгуливающих своих породистых собак, института, в котором буду учиться…»
Сказав последнюю фразу голосом matter-of-fact, Саша мгновенно преобразилась! Из девушки, в голосе которой звучало недоверие происходящему, и даже грубость, она вернулась в ту Сашу, которую увидел Сергей в своей больнице в халатике медицинской сестры! Сашу, которая очень ему понравилась! Грациозная, с огромными живыми, прекрасными и умными глазами. С лицом, отражающем богатую эмоциями внутреннюю жизнь и природную интеллигентность. С фигурой красавицы, не уступающей врожденной элегантностью Володе. Короче – леди с изысканными манерами!
Но, тут же он увидел ее обнаженной, пораженный чистотой белоснежного мрамора ее кожи с синими прожилками… А еще вспомнил неистовство и силу самки в схватке с самцом, которого жаждала ее плоть, и аромат… В ушах явственно зазвучали строки Ивана Бунина:
«Все тот же зной и дикий запах лука. В телесном запахе твоем…»
«Наверное, схожу с ума!» – мелькнула у него мысль, ибо строка Бунина материализовалась, и он явственно, вполне реально чувствовал ноздрями то, что звучало в ушах! Но, сразу очнулся от своих грез наяву, когда ощутил, как его шею нежно обвивают руки Любы, и волнующую его плоть тяжесть ее бедер! Любы тихо подошла, обвила шею Сергея руками, и села ему на колени, положив голову ему на грудь…
Идиллию с зеленой полянкой, залитой лучами солнца, с гуляющими по полянке прекрасными девушками, в окружении белых козочек, нежно щиплющих травку… Огромное пламя, достигающее своими искрами звезды ночного неба, и прыгающими через костер голыми нимфами, чье тело алчно-красное от ласкающих его языков пламени… сменил вполне реальный и нынешний голос бабы Любы:
«Это хорошо! Две свадьбы сразу легче готовить, чем одну… Вот только один вопрос, – повернула баба Люба голову к Володе, сидевшем на полу у ног своей избранницы, – вы, Володя, Саша и Люба – крещенные, православные? Я буду вас венчать, и не приму никаких возражений!»
«Баба Люба! Дурновы – православные, и крестили меня в храме на Большой Никитской, где, да будет Вам известно, 18 февраля 1831 года в притворе недостроенного еще Вознесенского храма Пушкин венчался с Натальей Гончаровой, жившей неподалеку на Большой Никитской улице. „Большое Вознесение“ осталось в истории Москвы связанным не только с именем