индейцев – в любую погоду дым идет из них коромыслом! И только тайфун может сдвинуть их с места…»
«Сережа! А, насколько людей рассчитан вигвам?» – серьезно спросил Николай Константинович.
«От шести до шестидесяти, как закажем! Если ставить десять вигвамов и учитывая, что аборигены предоставят их гостям – сами они или по домам разбредутся на ночь, или в тайге, на мху под елью лягут – то на десять человек… Больше не надо, вряд ли больше ста человек окажутся романтиками. Остальных – разместим дома. Правда, многим придется спать на шкурах. Но это им, особенно москвичам, будет в огромное удовольствие!»
«Что у нас еще осталось? ПИЩА и НАПИТКИ!» – дружно сказали все, без исключения. Вот в этот самый момент, перед внутренним взором Сергея предстала Катя, захлопывающая дверь туалета в лайнере, летевшим по маршруту «Москва-Хабаровск-Владивосток»…Он слышал, как ее колени стукнулись о металл туалета, ощутил, что ее запах заглушил искусственный запах дезодоранта, и почувствовал сильнейшее желание обладать ею, здесь и сейчас. То же самое испытала Катя, дремавшая в кресле лайнера, летевшего по маршруту «Владивосток-Хабаровск-Москва». Лайнер в это время пролетал над Байкалом, как и тогда…
Люба молча встала, подошла к Сергею и взяв его за руку, ничего ни говоря, повела в свою спальню… Вернулись они к друзьям только на завтрак…
«Ну, что, с пищей все ясно: 1) свинья целиком горячего копчения,2) жареный на углях изюбр с рогами, и котел с мамалыгой, 3) шашлыки из осетров, 4) десять жареных ягнят, 4) плов с кетой и свининой а ля орочи, 5) картофель, сваренный в соку кеты семужного посола и тихоокеанской жирной, малосоленой селедки, а ля по-нанайски, 6) медвежатина вяленая с фруктовым уксусом…»
«Коля! Ты, что, с горячими блюдами покончил, коль перешел на вяленую медвежатину? Ты забыл горячие рыбные блюда, типа, фаршированной кетой, форелью, налимами и грибами щуки специально для Авруцкого – 6). 7) форели, запеченная в тесте…»
«А ты перепрыгиваешь к блюдам из теста! Тогда начать нужно с двухметровой „лепешки“, фаршированной тайменем, сигом, форелью и сомом, с прослойками риса, брусники и волчьей ягоды… Да, и мы пропустили бульоны, их у нас около пяти, сваренные в десяти ведерных чугунных котлах…»
«Я в детстве видел фильм, – начал то ли шутя, то ли всерьез, Володя, – про гражданскую войну, про то, как японцы вырезали нашим партизанам красные звезды на груди, а потом варили их живьем в котлах… Это не те самые котлы?»
«Те самые, Володя! Но мы их нашли на японском продовольственном складе, обильно смазанными мазутом, чтобы не ржавели… Так, что в них японцы не успели ни одного партизана сварить!»
В меню входили, конечно, около 30 различных тортов, в том числе «наполеон» и «суворов». А также торт заколдованный, с морошкой и шикшой (по-русский, «зассыхой»; эта черная ягода растет на кустиках, чуть больше брусничных, не вкусная, ибо сок ее мало содержит сахара, из нее не варят варенье, превращается что-то