заглянул слуга и сообщил шепотом, что прибыл человек, которого я уже принимал сегодня.
Я махнул рукой:
– Давай.
Он исчез, в комнату вошел тот крепкоплечий и рыжебородый виконт де Голдинвуд, в руках нечто завернутое в простую мешковину, размер в половину его роста.
Сердце мое застучало чаще. Виконт медленно и торжественно развязывал туго затянутые узлы. На поясе нож, но вытащить и перерезать не решается, незримыми телохранителями жест может быть истолкован неверно, а пасть пронзенным арбалетными стрелами из-за недоразумения может только дурак.
Мешковина рухнула на пол, лук заблистал, как золото. Барельефы на обеих половинках в свете колеблющегося пламени свечей задвигались, будто живые.
– Наконец-то, – выдохнул я. – Как я по нему соскучился… Только он и остался от полного доспеха.
Виконт произнес почтительно:
– Сочувствую. Представляю, каким тот был.
– Не представляете, – ответил я. – Такие будут делать не скоро. Хотя, надеюсь, вообще не будут…
На его лице проступило озадаченное выражение.
– Ваша светлость?..
– Пойдем другим путем, – объяснил я.
– Безлуковым?
– Скорее арбалетным, – ответил я. – И дальше.
Руки мои приняли лук, он показался тяжелее, чем раньше, в сердце кольнула тревога. Я вспомнил, что сперва с легкостью натягивал его лишь в доспехах Арианта, потом стал и без них, по мере роста моего паладинского опыта, но как сейчас… после той нечеловеческой схватки, когда погиб Логирд?
Виконт наблюдал, как я трогаю, глажу, ощупываю барельефы, в глазах ожидание, но я натягивать не стал, попробую без лишних глаз, сказал уже другим голосом:
– Передайте Арнульфу, я принял посылку.
Он поклонился:
– Что-нибудь еще?
Я смотрел прямо, не моргнув глазом, ответил бесстрастно:
– Нет. Просто, я принял.
Он еще раз поклонился, отступил к двери. Двое слуг тут же распахнули перед ним двери.
Он вышел, я прислушался к долетающим снизу воплям. Понятно, пир в разгаре. По голосам чувствуется, среди слуг появились молодые женщины, это как водится. Блюда носят хуже мужчин, но у пирующих настроение резко идет вверх, промахи не замечают, разве что в наказание ущипнут за спелую ягодицу.
Всем хорошо, только я, как загнанный зверь, мечусь в королевском дворце, который не совсем уж и мой, злюсь, не желая все это оставить, но придется, и все злее в мозгу всплывает мысль: а почему бы и нет? Если уж начистоту, то не пора ли замахнуться на нечто повыше, чем маркграфство. Хотя бы на герцогский титул, а там… себе-то признаться могу?.. и на королевский трон. Почему нет? Не думаю, что я глупее Кейдана. Правда, его поддерживает вся клановая система, а я лишь пытаюсь опираться на военачальников и на тех рыцарей, которым раздал земельные наделы. Но таких немного, к тому же за ними не стоят многочисленные семьи, где каждое поколение врастало корнями и завязывало прочные связи с более могущественными лордами.
Короля играет свита, у меня