Даже в те времена, когда глупость причуд кремлёвских старцев стала видна всем, и приходилось только делать вид исполнения этих глупых установок.
«Видно, просто необходимой установки верхи не спустили», – подумал я, и отнёс это к серьёзным упущениям верхов.
«Пламя» мне понадобилось, постольку поскольку, как сказал мне мой бывший шеф, сюда ушёл работать журналистом Костя Соколов, тоже бывший работник горкома, тоже очень не любивший Егора Петровича и ответно нелюбимый им. Именно Костя в своё время первый бросил в лицо Егору Петровичу обвинение в диктаторских качествах.
Костя был одним из тех немногих с кем я приятельствовал. Собственно, «немногих», формулировка не совсем точная: к своим приятелям я мог ещё отнести лишь одного человека – хирурга городской больницы Головина Сергея Петровича. Эти два человека вполне могли бы стать моими друзьями. Но я сам не хотел и боялся переходить границу, отделяющую приятельские отношения от дружбы. Роль знакомого и приятеля всегда можно разделить с другими, дружба же – явление исключительное, ей присуще особое таинственное измерение, она наделена некоей специфической гармонией.
Костя имел очень светлую голову, и если бы не его привычка называть всё без исключений своими именами, он мог бы сделать головокружительную карьеру. Но его суждения, которые он никогда не заботился держать при себе, многим очень и очень не нравились, так как отличались исключительной точностью характеристик окружающей действительности и действующих в ней персоналий. Поэтому его мнение о происходящих в стране и городе событиях было для меня важным.
В редакции не было той творческой суеты, которую я привык всегда видеть в советские времена. Сотрудники тихо писали что-то каждый у себя за столом, изредка обмениваясь словами. Костя тоже что-то творил, не отрывая взгляда от своей писанины.
– Здравствуйте! – обратился я к полной женщине, чей рабочий стол был расположен у самого входа. – Я из газеты «Дер Шпигель», – слова я намерено коверкал под немецкий акцент. – Нам сказали, что можно просить подготовить для нас статья самый талантливый журналист Украина Соколофф.
Костя поднял на меня взгляд и улыбнулся. В его светло-серых глазах светился ум, но, когда он чем-то страстно увлекался, в них загорались язычки пламени.
– Не обращайте на него внимания, Марья Кондратьевна, – успокоил Костя полную женщину и, подойдя ко мне, крепко пожал руку.
– Сколько Лен, сколько Зин! – протяжно поприветствовал я Костю принятой между нами фразой.
– Да, страшно подумать, как много водки утекло с момента нашей последней встречи! – также традиционной фразой ответил мне Костя, за что был удостоен неодобрительного взгляда полной женщины.
В это время в общий кабинет журналистов вошла… Девушка Моей Мечты. Лет максимум двадцати восьми, с фигурой, о которой не скажешь, что в ней чего-то не хватает, равно как и то, что чего-то имеется